Бабек

Медленно двигался Афшин с войсками и пленными; на каждой остановке его встречали посланные халифа и передавали ему почетные халаты и разные подарки. Наконец он прибыл в Катул, в 30 километрах от Сурраменра, у канала того же названия. Тут его встретил Гарун — сын и наследник Мотасима, принцы дома Аббаса и высшие должностные лица. Они вручили ему от халифа золотой венец, усыпанный драгоценными камнями, и массивную золотую корону, в которую были вделаны крупные изумруды и рубины; кроме того два пояса, сплошь покрытые жемчугом. Для Бабека прислали громадного серого слона, которого некогда подарил Мамуну один из царей Индии. Слон был покрыт парчей и шелковой материей зеленого и красного цветов. Прислана была и громадная бактрийская верблюдица, тоже богато убранная, а также дураа (верхняя одежда) из красной парчи, грудь которой была сплошь зашита жемчугом и драгоценными камнями, и другая, несколько меньшей ценности, и калансува (высокая шапка, какие носили халифы и высшие придворные), тоже усыпанная драгоценностями. Дураа были предназначены для Бабека и его брата. Когда начался торжественный в'езд в Сурраменра, обоих братьев облачили в эти великолепные одежды, на Бабека надели высокую шапку и посадили на слона, а Абдаллу на верблюдицу.

Бабек в жизни до тех пор не видал слонов и спросил, что это за чудовищное животное, но тем не менее храбро влез на него. Глядя на свои великолепные одежды, он иронически воскликнул: «Какая щедрость великого и могущественного царя по отношению к пленному, утратившему могущество, которому изменила судьба и покинуло счастие, затоптала злая доля, чье благополучие сменилось великой бедой».

Народ, собравшийся отовсюду, чтобы посмотреть на процессию, увидел пленного Бабека, издевательски разряженного в царские одежды.

По обе стороны пути от Катула до Сурраменра на протяжении тридцати километров была выставлена шпалерами вся армия, конница и пехота с развернутыми знаменами. Бабек на слоне и брат его на верблюдице медленно подвигались, оглядываясь направо и налево, взирая на воинство халифа в полном вооружении. Бабек от времени до времени восклицал: «Какое горе, что мне не удалось истребить всех этих собак!»

Громадные толпы народа молча глядели на процессию. Наконец, она достигла площади перед дворцом халифа. Бесчисленные дворцовые постройки, составлявшие сами по себе целый город, были все украшены драгоценными коврами. Во дворе перед дворцом на золотых цепях были прикованы сотни львов. По залам дворца была расставлена личная гвардия халифа в драгоценном вооружении, затем семь тысяч белых рабов и семьсот высших придворных чинов. Стены были обвешаны десятью тысячами позолоченных панцырей и дорогим оружием. Афшин слез с коня перед дворцом. Бабек спустился с своего слона, и пленников повели вслед за полководцем. Они прошли через знаменитую залу, где посередине мраморного бассейна стояло дерево с восемнадцатью ветвями, сделанными целиком из золота; на нем сидели золотые птицы, у которых вместо глаз блестели драгоценные каменья. Наконец они вошли в тронный зал, убранный великолепными коврами исключительной редкости и ценности. Мотасим восседал на троне, по правую руку его стоял верховный кади Ахмед ибн Аби Дуад, по левую — главный евнух. Перед ним была разостлана кожа казней и стоял палач. Казни совершались, по старому обычаю, на этом куске кожи в присутствии халифа.

Когда подошел Афшин, халиф посадил его вблизи себя на почетное место, Затем подвели к трону Бабека.

— Ты в самом деле Бабек? — спросил Мотасим.

Бабек ничего не ответил. Халиф несколько раз повторил свой вопрос, но Бабек продолжал молчать. Афшин наклонился к пленнику и сказал ему:

— Несчастный, горе тебе, сам повелитель правоверных удостаивает тебя разговором, а ты хранишь молчание.

Наконец Бабек ответил:

— Да, я Бабек.

Мотасим тут вспомнил, что он не только царь, но и имам, первосвященник ислама, что народу нужно показать пример благочестия. Он преклонил колена и совершил молитву с благодарением Аллаху за дарованную победу. Затем приступили к истязанию пленника. Сняли с него великолепные одежды и раздели догола. Затем палач отрубил ему правую руку и отрубленной рукой ударил его несколько раз по лицу, потом отрубил ему левую руку и тоже ударил ею несколько раз. Далее были отрублены обе ноги. Бабек катался по кожаному ковру, плавал в луже крови. Тогда Мотасим, чтобы продолжить его муки, велел вспороть ему живот. Наконец, натешившись страданиями пленника, он велел отрубить ему голову. Руки и ноги были привязаны к туловищу, труп его был прибит к кресту на окраине Сурраменра; место это еще долго носило название «Крест Бабека», даже когда сам город Сурраменра, покинутый халифами, уже обратился в развалины.