Читаем Бабьи тропы полностью

Когда со сборами было покончено, вся семья как-то сразу остро почувствовала, что Павлушка уходит на большое и важное дело. И так же остро вспомнили все власть обычая над собой, унаследованного от прадедов. Повинуясь этому обычаю, дед Степан одернул рубаху, пригладил руками остатки волос на голове, затем бороду и сурово сказал, обращаясь ко всем:

— Присядьте.

Глаза всех давно присмотрелись к потемкам. Чинно расселись все на лавках по обе стороны от стола. Минуту молчали, прислушиваясь к биению своего сердца. Потом дед Степан медленно поднялся и сказал:

— Благословляй, Демьян!

— Тебе бы надо, тятенька, — нерешительно ответил Демьян. — Ты старший в дому…

— А ты родитель, — сказал дед Степан. — Оба с Марьей и благословляйте… Не нами заведено…

Напрягая больные глаза и стараясь разглядеть очертания предметов, слабо освещенных молочным светом, идущим со двора, Демьян полез к божнице, снял медный образок и, повернувшись к Павлушке, заговорил сиповатым, неузнаваемым голосом:

— Ну… сынок… с богом… Господь благословит…

Павлушка, встав на колени, поклонился отцу в ноги.

Демьян перекрестил его три раза образом и, когда Павлушка поднялся на ноги, три раза поцеловался с сыном и передал образок Марье. Заливаясь слезами, Марья также благословила и поцеловала сына и хотела уже отдать образок деду Степану, но он предупредил ее движение, отгораживаясь от образка локтем и подзывая к себе внука:

— Теперь ко мне подойди…

Павлушка шагнул к деду. Все тем же суровым голосом дед Степан сказал:

— Смотри ужо, Павлуша… не балуйся… Помни, на какое дело идешь… В случае чего, к добрым людям присоединяйся… к миру! За мужиков стой… смотри у меня… За мужиков!.. Беспременно!.. К рабочим жмись… За новую власть… Наша это власть… мужичья…

Павлушка бухнул в ноги деду Степану, потом поднялся и расцеловался с ним.

Настал черед бабки Настасьи. Подходя к ней, Павлушка думал, что вот сейчас не выдержит ее старое сердце, зальется она слезами и повиснет у него на шее. И сам он чувствовал уже пощипывание в горле. Но услышал такой же суровый, как у деда Степана, голос бабки Настасьи:

— Ну, сынок, иди!.. Помни, что говорила и чему учила старая бабка… Чует мое сердце: не один будешь.

Не пойдут мужики за Колчака… и парней не поведут… Иди… присоединяйся к тем, которые за новую власть… Правду сказывает дед: наша эта власть… мужичья… За нее и держись… Вот… все… иди ужо… не мешкай…

Павлушка повалился в ноги бабушке. Когда поднялся и стал целовать ее, почувствовал, что трясутся у нее от волнения руки, трясется седая голова, трясется все ее старое тело, а слез нет.

Дед Степан суетливо толкался по горнице, собирая разбросанное по полу тряпье, и приговаривал:

— Вот… вот… правильно… Все правильно сказывает бабушка. За мужиков надо… смотри ужо… за мужиков… за рабочих которые…

Демьян сопел, стоя посреди комнаты с образком в руках. А Марья всхлипывала и сморкалась в подол передника. Павлушка проворно одевался.

После первых петухов осторожно вышел Павлушка из избы во двор и, сопровождаемый матерью и бабушкой, направился двором к гумну. Там он простился с ними. Марья все еще всхлипывала и усердно крестила его. Бабка Настасья тихонько потянула сноху от внука.

— Ладно уж… не трави себя… и парня…

Небо в эту ночь было облачное. Слегка падал пушистый снежок. Кое-где на задних дворах слышны были похрустывающие шаги людей.

Бабка Настасья стояла вместе со снохой, провожая взглядом уходящего во тьму Павлушку.

А Павлушка быстро шагал мимо гумен, овинов и черных бань, направляясь к концу села, к лесу, в котором поджидали его деревенские ребята, также убегающие от колчаковской мобилизации.

Вдруг недалеко от леса, против плетней Афони-пастуха, во тьме выросла и перегородила дорогу Павлушке женская фигура, укутанная шалью; в руках женщина держала ружье. Павлушка вздрогнул и остановился.

К нему подошла Параська и, подавая ружье, быстро зашептала:

— Вот, Павлуша… возьми…

Павлушка растерялся.

— Постой… что это?

Параська шептала пересохшими губами:

— Возьми… тятькино… пулей бьет…

— Да зачем оно мне?

Голос Параськи вдруг изменился, и она почти вслух сердито сказала:

— Не ломайся… бери… Знаю… ребята сказывали, куда уходите…

И вдруг Павлушка почувствовал, как горячая кровь хлынула к лицу и к голове. Одной рукой взял он ружье, другой хотел обнять Параську.

Но она толкнула его в грудь и тем же сердитым голосом сказала:

— Не тронь, Павлуша… не тронь!

Повернулась и бегом побежала к плетням своего двора.

Павлушка постоял минуты две в раздумье. Вспомнил Маринку Валежникову, сравнивая в уме обеих девок. Махнул рукой, прошептал:

— Теперь не об этом надо думать… За дело нужно браться… не маленький…

И быстро зашагал к лесу. Вскоре в белой пороше замаячила перед ним группа деревенских парней.

<p>Глава 33</p>

Побывал староста в волости. Приехав, рассказывал, что в городе и в волости все по-старому пошло: ждут товаров и торговли большой; верховный правитель скоро будет в Москве; там ему встречу готовят — колокол большой отливают; а помогают Колчаку все державы земли. И в городе много уже солдат иноземных.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже