Бабий круг

– Тут, понимаешь, дело такое: мужик… ну, мужик, что тебя… что на тебя напал, мой добрый, точнее, недобрый знакомый, – призналась девушка.

Тамара насторожилась.

– Да-да, ты не ослышалась, он – мой близкий знакомый. Мы с ним год вместе прожили. Родители были против, но он квартиру снял. Здесь поблизости. Замуж взять обещал: в Лас-Вегасе – бракосочетание, в Париже – венчание, медовый месяц на Сейшельских островах… Что уголовник он, брат случайно узнал. Оказалось, соседа избил. До инвалидности. Отсидел. Мне рассказал, что случайно всё: в споре мужика толкнул, тот оступился, по лестнице съехал. Неудачно. Божился, что пальцем не тронет. Я ему поверила. На защиту кинулась. С родителями и братом поругалась. Надеялась, что у нас всё получится, – продолжала рассказывать Светлана о своём.

– А в тот день мы с утра поссорились – он меня к консьержу приревновал. Из дому ушёл. Вечером пьяный вернулся. Я дверь открыла, а он меня с ходу в лицо кулаком, и… в дверь опять. Я брату позвонила. Сашка дверь на засов закрыть попросил. Не успела. Будто узнал. Или угадал. Снова вернулся, и с порога мне ногой в живот, а сам – в дверь опять. А во дворе – ты как раз. Он и накинулся.

«Так «Сашка-козёл» «Светке-плаксе» брат, оказывается?» – отстранённо отметила Тамара.

Девушка сглотнула, будто у неё пересохло в горле, взяла воду со стола, но пить не стала, просто крутила в руках стакан, а Тамара, как заворожённая, смотрела на него, чувствуя, как постепенно в голове становится пусто, в глазах меркнет свет, потом открывается дверь… Сознание выхватило на миг перекошенное от злобы лицо, падающие на сырую землю лекарства для мамы, удар головой об асфальт…

Очнулась она от невыносимой жгучей боли во всем теле, потом почувствовала, будто тело насилующего её уползает, услышала глухие удары, звуки шагов… Затем её подняли с земли. А дальше, как в густом тумане, лицо уходящего человека и его короткое: «Опоздал. Прости».

–…Сашка не успел тогда, ни ко мне не успел, ни к тебе. У меня – выкидыш, – звучало отрывисто. – Он скорую вызвал. Оказалось поздно. Тебя искал. Вбил себе в голову, что виноват. Что не успел, виноват. Нашёл. Ходил кругами вокруг тебя, а подойти не решался – обидеть боялся. От соседей узнал, что мама твоя в тот вечер умерла, позже, что ты родила… А потом эта встреча, в парикмахерской. Я из квартиры съехала, но к мастеру привыкла. Сашка, как дитя, обрадовался, за ниточку обеими руками ухватился – к тебе водителя послал, с цветами, – продолжала рассказывать Светлана, настойчиво связывая воедино судьбы чужих, незнакомых между собой людей, а Тамара вспоминала мрачную цепочку нелепых совпадений и случайностей: «скорая» не успела на вызов, она не успела из аптеки, даже Сашка этот, который «козел», и тот не успел.

С трудом дождавшись, когда уйдёт гостья и уснёт Семён, она свалилась, чуть живая, но оказалось, что сюрпризы в этот день ещё не закончились – видимо, небеса решили сделать контрольный выстрел, отложив самую важную встречу на поздний вечер, хотя, казалось, больше впечатлений нормальный человек не всякий может выдержать.

Проснулась она оттого, что кто-то дёргает её за руку. Не открывая глаз, отмахнулась, как от назойливой мухи, решив, что будит неугомонная соседка, но тут же вспомнила, что в квартире к ночи осталась с сыном одна.

Протёрла закисшие от усталости и сна глаза, осмотрелась: Семён спит, а больше в комнате – никого, зато из кухни слышится неторопливый разговор. Прошла на голос. За столом по-домашнему разместились две женщины – пили чай вприкуску с мятными конфетами и вишнёвым вареньем.

– На завтра обещают хорошую погоду, – не спеша, прабабушка отхлебнула из чашки глоточек, на секунду замерла, смакуя:

– Чай, как всегда, великолепен!

Завидев Тамару, кивнула ей, здороваясь, добавила в напиток кусочек льда со стоящей рядом хрустальной розетки, о существовании которой Тамара давно уже забыла, потом спокойно заметила, показывая на окно:

– Смотри, судьбы своей не проспи.

Тамара перевела взгляд в направлении, которое та указывала. На улице, как из ведра, лил дождь. Под узким козырьком, на освещённом тусклой лампочкой пятачке у подъезда, ссутулившись, застыл одинокий сиротливый силуэт. Даже в кромешной темноте она бы его узнала – слишком он был похож на человека из мрачной подворотни, лицо которого так упорно месяцами она пыталась вспомнить. Тамару передернуло от забытого страха, но комментировать слова прабабушки она благоразумно воздержалась.

С шумом отхлёбывая чай, бабушка и себе добавила:

– И Семёна будущее в твоих руках, о сыне, девочка моя, не забывай. Ты чего бегаешь от мужика? Неужели обиделась? Ничего он тебе не должен. Не его вина, что тебе на дороге подонок встретился. Глупо отрицать, что человек тебе помог. Как мог, помог – не дежурить же ему в подъездах в ожидании того, что там произойдёт. Забудь всё страшное. Живи, как люди.

Тамара сделала попытку что-то сказать в своё оправдание, но её перебил телефонный звонок.

– Это я, Тамара.

Мужчина за окном поворачивается к ней лицом, смотрит просто в глаза, потом говорит:

– Не успел. Прости…