Бабник

Мужик долго хлопал глазами и открывал и закрывал рот, будто рыба. Потом, развернувшись, пошел домой. Порядок в доме он наводил долго. Антону потом даже пришлось идти к этой семье примочки делать, как мужику, так и его жене. Стыдно Казанцеву не было, он же не виноват, что женушка захотела молодого тела.

О данном факте потом судачили долго, пока Антон не соблазнил дочку трактирщика. При этом использовал самый коварный план, по мнению селян, хотя и самый действенный. С помощью будущей соблазненной он разбавил все пиво самогоном собственного производства. Деревенские, не знавшие о нависшей над ними опасности, пришли вечером выпить по кружке пива. Выпили по кружке, выпили по второй и свалились с лавки. А Антон, в это время вставший со скамьи, выкрикнул для оставшихся «в живых» селян фразу: «Отравил!» Что тут началось. Деревенский люд, он же как? Главное правильно направить, а там не остановишь.

И вот пока трактирщик доказывал, что он не «лопух», а честный торговец, Казанцев затащил дочку в одну из каморок. И как это часто бывает, девочка думала, что уж ее-то он не бросит. На-и-и-и-вная! Ни через день, ни даже через три Казанцев не пришел к ней. Еще бы, у него уже была другая цель – дочка кузнеца. Тут и нервы пощекотать можно, да и двух братьев, что ходят за ней, обмануть нужно как-то. Дочка трактирщика по прошествии шести дней, не придумав ничего действенного, пришла к отцу и рассказала о том, что ее совратили.

Трактирщик мужик умный, сразу сопоставил свою расправу и соблазнение дочки. И уже было ринулся на разборки к Казанцеву, но вспомнив побитых молодцев, решил, что одному как-то несподручно. К дому, где жил лекарь, народу пришло изрядно, большая часть, чтобы поглазеть, чем все закончится, и человек десять, чтобы образумить. А также женить, дабы девка не ходила осрамленной.

Но, видимо, или долго готовились, или слишком шумно, Казанцев их встретил сам. И как только процессия подошла к нему, он вскочил и, сразу вручив одному из мужиков лопату, встретил всех возгласом:

– Как хорошо, что вы пришли, а то я уже сам думал идти! Вы же по этому поводу пришли?

– По этому, по этому! Не сомневайся!

– Так я и не сомневался, я ж знал, что вы, господин трактирщик, умный человек! И все понимаете!

– Конечно, понимаю. Все понимают!

– Вот и славно, тогда, наверное, не стоит мешкать и решить все сразу.

– Это ты правильно говоришь, мешкать не стоит. Сам пойдешь, или силой вести?

– Сам, конечно, ведь как же без меня-то?

– И то верно.

– А вы что, не пойдете?

– И я пойду, все пойдут!

– Вот и славно. Но тогда нужно еще лопаты взять, – уже проходя сквозь толпу, сказал Антон.

– А лопаты зачем? – спросил сосед Антона.

– А мы что, не на кладбище идем? – удивился Казанцев, отчего толпа остановилась.

– Какое кладбище? Ты совсем сбрендил? Я хоть и зол, но не настолько! – высказался трактирщик.

– А куда? – еще больше удивился Антон.

– В церковь! – рявкнул трактирщик.

– Ах, ну да! Грешные души еще ж отпеть надо, – произнес лекарь тихо, но услышали все.

– Какие души? – насторожился папаша обесчещенной.

– Так наши! Какие ж еще?!

– Ты чего несешь, ирод?! – выкрикнул кузнец.

– А, да вы ж не знаете! Я же чего шесть дней-то к вашей дочке, господин трактирщик, не приходил. Я ж все это время с хворью боролся смертельной.

– Чего? – удивился народ.

– Ну, как чего! Говорю, болезнь лечил смертельную!

– Ты головой не ударялся случайно?

– Нет! Вы ж не понимаете…

– Чего мы не понимаем! Ты сказать-то толком можешь? – влез сосед Антона.

– А чего говорить. Все ж пиво пили шесть дней назад?

– Пили, и что с того?

– А голова наутро болела?

– Ну, так, голова и до этого болела, если его перебрать.

– Так то ладно… а в туалет не тянуло? Ну, по большому и тошнить? – далее Антон начал рассказывать во всех красках похмельный синдром от смешивания пива с водкой.

– Ой, кажись, у мужа моего такое было! – вдруг выкрикнула одна женщина.

– И у меня! У меня такое было!

– Ну, вот! На кладбище нам надо! Хотя нет, сначала в церковь. Молитву за упокой прочитать.

– Какую молитву?! Очнись! Живой муж мой! Вон стоит в толпе тех, кто вразумлять тебя пришел.

– Это пока, – выдал Антон, опустив голову.

– Что пока? – вдруг спросила женщина в полной тишине.

– Пока стоит! А потом ему три дня костями срать и на четвертый дубу дать! – повысил голос Казанцев. – Я ж все эти дни сам так делал. Вон даже лопату взял, на кладбище собирался, могилу копать. А кто ж кроме меня ее выкопает? Один же я, родственников нет, – уже чуть ли не носом хлюпая, выдал Антон.

Что тут началось. Крики, ор. Начали искать виноватых, и вот тут оказалось, что виновата дочка трактирщика. Мол, она слишком много налила в пиво, да и вообще должна не в пиво была лить, а в вино. А то, что вина отродясь у трактирщика не было, как-то селянам в голову не пришло. Народ нашел козла отпущения. Вроде умирающего бить уже как-то «западло», а вот дуреху, что наставления умных людей не слушает, оно для профилактики надо. Да и отца дурехи заодно, чтоб дочку воспитывал правильно.