Бабник (ЛП)

— Как ты разговариваешь, эгоистичный ублюдок. — Тэтч громко вздохнул. — Разберешься с ней вместо меня?

— Ни единого хренова шанса.

— Но…

— Неа.

— Лукас Торн.

— Может, если бы у тебя были сиськи, но даже тогда это было бы крайне странно, Тэтч.

Я нажал кнопку лифта и ждал, пока Тэтч сокрушался, почему секс не может быть просто сексом.

— Кому ты это рассказываешь? — фыркнул я в трубку. — Слушай, мне нужно идти. Просто помни, что Остин и Эвери лучшие подруги. А значит, если попользуешься ей, ее подруга, скорее всего, попытается найти способ отомстить мне. Девочки ходят вместе в ванную. Если они вдвоем делают несерьезные вещи, то ставь свою задницу, к разрыву они отнесутся одинаково.

— Это не утешает, совсем, Лукас.

— Или, — я пожал плечами и нажал кнопку своего этажа, — ты можешь просто устроить очень, очень плохой секс в следующий раз и, скажем, кончить секунд за тридцать, крича «дикобраз!». Ну, или что-то наподобие.

Он помолчал, но потом ответил:

— Не могу решить, это гениально или тупо.

— Не узнаешь, пока не попробуешь. Подумай о Христофоре Колумбе. Все думали, что он глуп, чтобы плыть к Новому Свету, и посмотри! Он доказал их неправоту. Земля на самом деле оказалась круглой, мой друг.

— Ты только что сравнил себя с тем, кто открыл наш континент? Потому что кажется, что да, и это после того, как посоветовал мне кричать «Дикобраз» во время оргазма.

— Что ж, когда ты повторяешь это так… — проворчал я, когда двери лифта открылись на моем этаже. — Слушай, мне нужно идти. Не впутывай меня в это.

— Никаких обещаний, — ответил он. Я завершил разговор и жадно поискал Эвери.

Ее не было за столом.

И под столом тоже. Я обязан был проверить, потому что спрятаться и напасть — приблизительно то, что она может сделать в моем представлении, она может напугать меня до чертиков, записать это на камеру или что-то вроде того.

И потом, ей больше не семнадцать, но она все еще была той Эвери, о которой мы говорили. Поэтому я продолжал осматриваться.

Нахмурившись, я повернулся, собираясь заглянуть в свой кабинет, и врезался прямо в Эвери, упавшую на задницу.

Повсюду разлетелись папки.

Бумаги рассыпались по полу.

А ее туфли на танкетке каким-то образом слетели с ног, но все еще болтались на застежках вокруг лодыжек.

— Ты в порядке? — Я наклонился, хватая ее за руку, но она не взяла мою.

— Да. — Ее щеки покраснели. — Извини, я просто относила некоторые документы, а потом заметила, что они были адресованы другому отделу, и подумала забрать их обратно и… — ее голос затих, и она бросила на меня испуганный взгляд, словно я собирался уволить ее в любую минуту.

Тотчас же почувствовав себя полной задницей, я обхватил ее за талию и поднял на ноги.

— Я не собираюсь тебя увольнять.

— Ладно. — Она шумно дышала, слезы текли из глаз.

— Дерьмо, Эвери. — Раньше я выносил на нее свое расстройство из-за родителей. По-видимому, расстояние и годы не изменили этого аспекта наших отношений, потому что картина знакомая. Я заставляю ее чувствовать себя плохой или виноватой в чем-то, в чем не было ее вины, что она не контролировала.

Особенно тот факт, что она чрезвычайно мне нравилась, знаю, это было неправильно тогда так же, как и неправильно теперь.

Я отдернул руки, уж слишком уютно им было на ее талии.

— Серьезно, ты в порядке?

— Да. — Она кивнула, сделала шаг назад и наклонилась справа от меня, хватая выпавшие бумаги.

Я уставился на нее, и рот моментально наполнился слюной при виде ее поднятой попки; пальцы едва сдерживались, чтобы не схватить ее за талию, подтащить к себе, расстегнуть молнию на брюках и…

Ну, вот и оно.

Лукас Торн. Настоящий ублюдок.

Мы на работе — на работе!

Маленький виноватый голосок напомнил мне, что прежде я уже имел дело с несколькими девушками на работе. Но это никогда не был секс, только поцелуи, жаркие ласки, работа рук, а при случае и рта — ничего слишком длительного или вызывающего подозрения. Так какого черта я мечтаю о девушке, которая с большей вероятностью зарежет меня во сне, нежели поцелует?

Но она… Дьявол, ей обязательно так качать задницей, пока она собирает все документы?

— Знаешь, что? — произнес я хриплым голосом. — Почему бы тебе не поднять последние несколько бумаг и…

Она оглянулась через плечо.

— Это моя работа, я соберу…

— Эвери, предупреждаю, поднимешь еще хоть одну бумажку, и я стащу эту узкую юбку до лодыжек и перегну тебя через мой очень крепкий и очень новый стол.

Она вздрогнула и одернула руками юбку, прежде чем наградить меня неприязненным взглядом и умчаться прочь.

И они говорят, что честность всегда лучшая политика.

Ее туфли стучали по паркету, пока она неуверенно шла к своему столу. Я прикрыл рот рукой и старался не издать ни звука, когда увидел, как ее вспыхнувшая шея стала еще краснее.

Я задел ее.

И, судя по лицу, она бесилась от этого.

Когда она села на место, ее спина была прямой, словно аршин проглотила.

Зазвонил телефон.

Она четырежды роняла трубку, прежде чем смогла удержать ее возле уха.

— Да. — Ее глаза бросились туда, где я стоял, прислонившись ко входу в свой кабинет. — Да, я сообщу ему.

Когда она повесила трубку, я прищурился.