Бабочка

Юта молча поднялась по ступеням и вошла внутрь. Трясущейся рукой она достала смартфон, включила фонарик. Пол под ногами натужно скрипел и стонал, словно старый, одряхлевший зверь.

Тоненький лучик высветил донельзя грязный пол в узком коридоре, уткнувшись на бесформенное черное пятно, покрытое сеткой многочисленных трещин.

– Вот здесь… Здесь убили Дудла, – чуть слышно выдохнула Юта. Постояв немного, она свернула в комнату. Ту самую, где они с Клаем провели ненастную ночь.

– Вот его книги, – произнесла она, указывая на стопку тетрадей. Они были разбухшими от влаги из-за струйки воды, сочащейся с прогнившего потолка.

– Теперь здесь вряд ли что-то разберешь, – разочарованно протянул Александр, открыв одну из тетрадей. Все записи представляли собой бледно-голубые расплывчатые кляксы. Он принялся аккуратно раскладывать их на столе, а Юта двинулась дальше. Она медленно шла, прерывисто дыша и держась рукой за шершавые стены, словно больная старуха.

«Этого не может быть, – безостановочно стучала в ее мозгу мысль. – Неужели за столько лет сюда так никто и не заходил?! Но это ведь не джунгли в Южной Африке! Это ближайшее Подмосковье, черт тебя раздери!»

Юта оказалась в «гостиной», застыв возле погреба. Присела на корточки, опасливо протянув руку к дверце.

«Там ничего нет, – мысленно проговорила она, прикрыв веки. – Труп давно сгнил и его съели крысы…»

Она открыла глаза и с усилием потянула дверцу на себя. С нее осыпалась труха, из черного зева подвала дохнуло затхлостью.

– Я только посмотрю, – шепотом произнесла Юта, направляя луч фонарик вниз. – Только… пос…

Она умолкла, когда чуть подрагивающий кружок света остановился на скрюченной костлявой руке. Мелькнули истлевшие обрывки комбинезона и торчащие ребра.

Юта торопливо встала, с грохотом опрокинув крышку обратно.

«Все нормально. Все нормально…»

Подавив приступ тошноты, она на ватных ногах прошла на кухню. Блуждающий взгляд опустился на разбросанные поленья, скользнул по давным-давно остывшей печке и остановился на подоконнике. Там стоял замызганный стакан, на дне которого лежал потускневший ключ.

«Чердак» – шевельнулось в голове, и Юта посмотрела наверх.

Да, в ту ночь Клай что-то ворчал про запертую комнату на втором этаже.

«Возвращайся к машине», – внезапно проскрипел над ухом внутренний голос, и у Юты перехватило дыхание. Нервы были напряжены до состояния натянутых струн – одно движение, и они лопнут с дребезжащим звоном.

Она вытащила ключ из стакана. На ощупь тот был холодным, почти ледяным.

– Покойся с миром, Дудл, – тихо сказала она, начиная медленно подниматься по ступенькам наверх. – Прости, что нет возможности тебя даже похоронить по-человечески…

Неожиданно раздался сухой треск, и нога женщины, продавив хлипкую ступеньку, провалилась внутрь.

– А, черт, – процедила Юта, вытаскивая ногу. На сапоге осталась глубокая царапина от отколовшейся щепки.

– У тебя там все нормально? – раздался голос Александра. Он все еще возился с тетрадями и, обнаружив относительно сухой экземпляр, с интересом перелистывал желтоватые страницы, исписанные мелким убористым почерком.

– Да, – отозвалась Юта.

Она вновь посмотрела наверх. После секундного размышления Юта все же решила удовлетворить свое любопытство и продолжила осторожно подниматься.

(…помогите мне советом…)

(…не могу закончить рассказ…)

Слова Дудла, произнесенные им в ту ночь, всколыхнулись в памяти так неожиданно, что Юта, уже намеревавшаяся вставить ключ в тусклую скважину замка, замерла.

«Сон, – вспомнила она. – Сон, где Клай валялся весь в крови, без рук и ног…»

Да, был сон.

Но было что-то еще. Под самое утро, когда Юта снова вырубилась…

Она наморщила лоб, мучительно напрягая память. Что-то было. Что-то… похожее на монотонное раскачивание.

– Качели? – хрипло прошептала Юта. Она облизала пересохшие губы.

Ключ попал в скважину с первого раза.

Она повернула его, и, на удивление, замок открылся сразу.

– Там ничего нет, – вслух сказала Юта, изо всех сил стараясь придать своему голосу уверенные нотки. – Там пусто. Это просто чердак.

Она потянула старую рассохшуюся дверь на себя, и та с неохотой подчинилась.

– Там просто старый хлам, – продолжала себя подбадривать Юта, осторожно входя внутрь. – Ведь обычно на черда…

Бледно-желтый лучик, нервно скользя по пыльному полу, поднялся наверх, и она оцепенела на полуслове.

Прямо перед ней на кожаных ремнях висела высохшая мумия. Судя по растрепанным паклям волос, это была женщина. Ни рук, ни ног у нее не было, а укороченное тело было спеленато заплесневело-ветхими полотенцами. Там, где у женщины должны быть руки, до самого пола свисали две блеклые тряпки, излохмаченные и дырявые, словно решето. Но даже в темноте Юта смогла разглядеть на них сохранившуюся краску – розовую, зеленую и фиолетовую.

«Крылья», – догадалась она, чувствуя, как животный страх стальным обручем сдавил ей грудную клетку. «Бабочка…»

Ей стало дурно, и Юта пошатнулась, едва не упав.

Теперь она вспомнила сказку Дудла. Полностью, от начала и до конца (хотя, как известно, как раз конца там и не было).