Бабочка для Украины

— Я просто, пан журналист, еще раз подчеркиваю незаконную сущность банд этой так называемой УПА. Они же не сечевыми стрельцами себя назвали, те хоть армией были настоящей, воевали с нами — с Пилсудским. А "повстанцы" — что те, что эти — отсиживались в схронах или карателями в шуцманшафт батальонах, расстреливали евреев, например, в Киеве. А также боролись с партизанами — в Украине, Белоруссии, Югославии. Кстати, Хатынь сожгли тоже эти… "повстацы"… Так вот, современные "воины УПА", как они себя называют, ничуть не лучше. Грабят, насилуют, убивают… Мародеры они, а не воины. И бандиты. Но все же какая-то их часть может и воевать. Но как воевать? Они ведь не столько с украинской армией воюют, сколько с мирным населением своих же городов… Входят в город и оттуда стреляют из орудий в сторону ВСУшников. А те — отвечают. В результате вместо города — развалины. И десятки, а то и сотни трупов гражданских. Детей, женщин, стариков. Вот поэтому мы всех этих "повстанцев" судим. Тех, кого удалось живыми в плен взять. Потому что и украинские солдаты их в плен почти не берут, и местные жители на них очень злы. Если те попадаются местным, те их просто рвут… — контрразведчик внимательно смотрел на Макса, пытаясь разгадать, какие эмоции у того сейчас в душе.

— Ну, мне в целом понятно… Судя по Конституции Украины, все эти формирования УПА являются не только незаконными, но и преступными. Если они воюют с мирным населением, то они — военные преступники.

— Вот за это мы их и судим… Ну, как мы, — спохватился Витковски. — Военно-полевой суд ограниченного контингента сил НАТО. В исключительных или особо важных случаях отправляем некоторых в Международный Трибунал. Но это — в особых случаях. Если такие вот "воины" могут дать показания и свидетельствовать о преступлениях этой нео-УПА. Вот как раз Ваши соседи и будут после излечения командированы нами в Гаагу. Один артиллерист, имеет таблицы стрельб с целеуказателями, где, между прочим, целями обозначены школа и больница. А второй — снайпер, документально зафиксировано, что он вел стрельбу по мирному населению в момент эвакуации…

— Цо тен вахлак…тэ гнидэ застчелила кобиета з детским… — Янек встрял в разговор.

Витковски красноречиво глянул на подчиненного и тот увял.

— Янек прав — эта пся крев стрелял по женщинам с детьми. Специально, потому что солдаты бросались их спасать, и он тогда стрелял по военным. Мои хлопцы еле того вахлака оторвали от гражданских. А то его бы забили просто… Кобеты… Женщины ногами его топтали и рвали просто на части… Он говорит — осколком ранен? Спину и задницу посекло? Ага, конечно! Каблуками ему задницу посекло и спину. Просто по нему женщины потоптались славно да пару раз солдаты прошлись. Но то так, прошло, теперь будет рассказывать о том, что на самом деле эти бандиты творят, — Витковски посмотрел на часы.

— Но как там у вас говорят — птаха не годуют сказками?

— Нет, у русских есть пословицы — соловья баснями не кормят. Украинцы говорят по-другому: "Сл╕в густо, а в живот╕ пусто". Согласен — пора бы и подкрепиться. Причем, хотелось бы утолить и информационный голод тоже, — Макс намекнул на обещанный ноут с интернетом.

— Я помню, помню, Томаш уже все нашел, сейчас Янек Вас проводит и принесет все нужное. Здесь у нас вай-фай, пароль получите и пользуйтесь. А я сейчас пойду, займусь кое-какими делами, к нам гости пожаловали, — Витковски стал прощаться.

— Гости — это часом не Тарас Музур, псевдо — Тополя? Заместитель главы "Правого сектора"? — в лоб задал вопрос Зверь.

Вопрос практически ударил польского контрразведчика, что называется, под дых. Тот аж дернулся от неожиданности, хотя обладал отменной выдержкой.

— А вот с этого момента можно подробнее? Откуда Вы, Максим, знаете этого… Нет, я понимаю, Вы журналист, но Мазур не так часто светился, как его шеф Ярош, — в глазах у Витковски светился прямо-таки неподдельный азарт.

Как же — внезапно нашелся тот, кто знаком с функционером из УНА-УНСО, которая превратилась в "Правый сектор". А "Правый сектор", видимо, и в этом отрезке украинской новейшей истории натворил немало…

— Ну, подробно не могу, я не очень хорошо знаю Тополю, пару раз встречались. Но поговорить с ним было бы интересно, — дипломатично ответил Зверь.

— Чудовние! Немного пужднее мы устроим вам встречу, так сказать, будете брать интервью. Но не сейчас, домовились? — видно было, что поляка посетила какая-то идея.

— Нэма пытань! Домовылысь! — по-украински ответил Макс.

В новую палату он пошел, так сказать, налегке. Все равно вещей своих у него не было — видимо, форму или что там на нем было, сдали на хранение в кладовку или в стирку отправили, а мобильник или какие-то другие гаджеты или у той же контрразведки, или им амбец случился. Артобстрел — это ж не шутка.

"Кстати, надо спросить у этого контрика — где моя мобила? Если она есть — то смогу по адресной книге пробежаться, кто там у меня в ней? Сразу станет понятно, что от старого времени осталось, а что по-новому пошло… Ну и счас в интернет залезу, сразу все будет ясно…" — Макс, наметив план действий, немного оживился.