Бабочка и Орфей

Прячу листок в карман джинсов. Одежда на мне уличная, пуховик и сумку я видел в прихожей, обувь тоже должна быть где-то там. Смартфон не возьму принципиально: вдруг опять кто-нибудь захочет пообщаться? Так будет хотя бы правдивая отмазка, если станут перезванивать. Всё, хватит топтаться в нерешительности — действуй. Хоть как-нибудь.

Добывание еды занимает большую часть короткого зимнего дня. Времени ушло бы меньше, однако незнакомый район и врождённый топографический кретинизм заставили меня порядком поплутать между современными, но лишёнными всякой индивидуальности зданиями.

— Какая реалистичная галлюцинация, — бормочу сквозь зубы, открывая дверь в Ольгину квартиру. Замёрзшие пальцы не слушаются, объёмные пакеты и сумка жутко мешают, а есть хочется просто зверски. Наконец, замки поддаются, и я шумно вваливаюсь в памятную прихожую.

— Сплошной ЗОЖ и забота о фигуре, — оттаскиваю покупки на кухню. — С силовой тренировкой в качестве бонуса.

За дверцей холодильника скрываются пустые полки, лишь на самой верхней одиноко стоит початая бутылка армянского коньяка. Юморное у меня подсознание, однако.

— Природа не терпит пустоты, — сообщаю я бытовой технике и принимаюсь загружать в неё купленное, включая пачки пшена и гречки. Не хочу рыться по всем ящикам в поисках отведённого крупам места. Готовить, кстати, тоже не хочу вопреки ноющему желудку. Попробую обойтись хлебом, листовым салатом, кабачковой икрой и адыгейским сыром. Коньяк так настойчиво мозолит глаза, что я слабовольно уступаю.

— Сорок капель, — торжественно обещаю себе и утаскиваю в японскую комнату разделочную доску с бутербродами, бутылку и чайную пиалу, которую нашёл на оттайке мойки.

После трёх бутербродов и выпитой залпом порции спиртного меня посещает мысль, что неплохо бы организовать добавку и того, и другого. Организм Ольги реагирует на коньяк лучше, чем мой: координация движений у неё осталась безупречная, поэтому нарезка хлеба и сыра, а так же возвращение к столу проходят без эксцессов.

— Мозговой штурм объявляю открытым! — я торжественно осушаю вторую пиалу. — На повестке дня главный вопрос русской интеллигенции: что делать? Ответ «пить» не принимается.

Закусываю алкоголь бутербродом и серьёзно задумываюсь. Сомнений в нереальности происходящего со мной нет и быть не может, но какое-то всё чересчур всамоделешнее. Квартира, маршрутки, магазины, люди. Снова и снова прокручиваю в памяти свой вояж: ни намёка на абсурдности сновидений. Осмысленный текст в книге, положенные организму физиологические реакции, список с продуктами, которые не подходят к моим вкусовым привычкам. Или я чего-то не знаю об особенностях своего подсознания, или одно из двух.

Может ли галлюцинация быть разделённой? Не мучается ли сейчас аналогичным образом Ольга, попавшая в нескладное тело Тима Сорокина? Но если так, то почему именно я и она? Мы же до вчерашнего вечера кроме как по рабочим вопросам и не общались толком.

Что, в принципе, может нас объединять? Возня с бумажками в офисе? Сходные литературные вкусы и образ мышления?

— Убогий из тебя мозговой штурмовик, Тимыч. Сплошные вопросы без намёка на конструктив, — веско ставлю я точку третьей или четвёртой пиалой коньяка. Цепочка ассоциаций приводит к забавной идее.

— Дрейк? Я с ним как бы дружу, Ольга в него как бы влюблена. Да уж, связь уровня одних и тех же читанных книг.

Бутерброды закончились, за окном стемнело, но нет сил встать и сделать себе добавку или зажечь свет. Я переползаю с циновки у столика на татами. Молодцы японцы, правильно придумали. Раздеться бы, но бродящий в крови алкоголь расслабил тело до состояния тюфяка. Кое-как закутываюсь в покрывало: всем спокойной ночи — и засыпаю с наивной надеждой проснуться собой.

Пробуждение после употреблённой накануне бутылки спиртного закономерно наполнено раскаянием о вчерашнем. Голова чугунная, привкус во рту отвратительный, глаза категорически не хотят открываться.

— Приснится же, блин… — стоп. Что у меня с голосом? — Ё-о-опт, оно не закончилось.

Ну да, я по-прежнему обитаю в женском теле, и оно от такой охрененной новости собирается зареветь.

— А ну хорош! — сердито рыкаю на него. Мне сейчас к похмельному синдрому только истерики не хватает.

Команда, как это ни удивительно, действует. Что ж, спасибо и на том.