Бабочка (ЛП)

— Кто, Абраксас? Кто я для тебя? — нетерпеливо перебила Гермиона, с надеждой глядя в его глаза.

Теплая, искренняя улыбка озарила лицо Малфоя, мгновенно растопив лед в её сердце. Пальцы нежными поглаживаниями ласкали лицо Гермионы, пока он негромко признавался:

— Ты самая умная и самая красивая магглорождённая ведьма, которую я когда-либо встречал, — Бракс чуть отстранился, чтобы лучше видеть её лицо, и неожиданно спросил, пристально наблюдая за её реакцией: — Ты меня любишь?

Гермиона удивлённо вскинула брови. Честный и прямой ответ уже некоторое время таился в её сердце, но она всё же колебалась.

— Абраксас, мы знакомы только неделю…

Он раздражённо поморщился и отрезал:

— Я спросил не об этом. Ты любишь меня, Гермиона?

Глубоко втянув воздух, словно перед прыжком в воду, она на мгновение задумалась и решительно выдохнула:

— Да.

Стоило прозвучать последнему звуку в этом слове, и Бракс мягко, но требовательно втянул её в отчаянный, голодный поцелуй.

— Выходи за меня… — шепнул он ей прямо в губы, стоило им остановиться. — Гермиона Джин Грейнджер, я люблю тебя. Станешь моей женой?

Она смогла только радостно кивнуть, и Абраксас, не сдержав ликования, низко и гортанно бормотнул:

— Моя… Моя бабочка… Навсегда… — отчего внутренности в животе у Гермионы кувыркнулись несколько раз, а ноги стали ватными.

Их уста снова слились в восхитительно долгом и глубоком поцелуе, после которого, всё ещё прижимая Гермиону к себе и уткнувшись носом в кудрявую макушку, Бракс сказал:

— Остался только один нерешённый вопрос…

Он мягко столкнул её с колен и поднялся. Вытащив из кармана лакированную шкатулку, спрятал в ней маховик времени из второго кармана и поставил на столик. Затем начал бормотать какое-то заклинание, одновременно выписывая палочкой замысловатые пассы. Как только Малфой закончил, шкатулка захлопнулась с резким металлическим щелчком.

Повернувшись к Гермионе, он взял её за руку и предупредил:

— А сейчас нам надо уходить. Пусть и в прошлом, но тебя ждёт твоё будущее.

Стоило им выйти из беседки, как деревянная конструкция начала истаивать, становясь всё прозрачней и прозрачней, пока, к удивлению Гермионы, не исчезла окончательно.

— Что ты натворил? — воскликнула она.

— Я всего лишь замкнул временные петли, дорогая. Теперь назад, в будущее, тебе уже не вернуться.

Рука об руку они медленно направились к усадьбе.

— А что скажут твои родители?

Абраксас хмыкнул.

— О, они точно переживут эту новость. Ты удивишься, но я — не единственный Малфой, питающий нежные чувства к магглорождённым. Оказалось, моя пра-пра-бабушка вышла замуж за одного из них. И самое интересное: её отец согласился на тот брак. Ты помнишь женщину на портрете в своей комнате? Это она, Люциана Уильямс, урожденная Малфой, дочь Брутуса Малфоя. Я долго беседовал с ней, и она объяснила мне некоторые важные моменты.

— Хм, как интересно…

— Увы, — продолжил Бракс, — любовная история Люцианы не имела счастливого конца. Она умерла при родах. Как и её ребёнок. Потому что оказалась невероятно упряма и глупа: она отказалась жить в усадьбе во время беременности. Роды начались преждевременно, и Тибальд II, наш семейный целитель, не успел прибыть вовремя. Брутус так и не смог простить зятю, что тот не сумел спасти его любимую дочь. Скорей всего, вся эта нездоровая ненависть к магглорождённым именно тогда и пустила корни.

Прерывисто вздохнув, Гермиона громко шмыгнула носом.

— Какая печальная история…

Некоторое время они шли в молчании. Мисс Грейнджер размышляла о том, насколько кардинально поменялась её жизнь. Перемены оказались более чем необычны, но Гермиона была солидарна с известной житейской мудростью: что ни делается, всё — к лучшему.

Прервав поток умиротворяющих мыслей, сильная рука Абраксаса спустилась с тонкой талии ниже и слегка сжала её попку. Собственнически притиснув Гермиону к себе, он шепнул в порозовевшее ушко:

— Как думаешь, может, стоит попробовать наладить эксклюзивное производство этих твоих «трусиков из будущего»? Мне кажется, они принесут миллионы в семейные хранилища Малфоев. Представь: мы совершаем революцию в создании нижнего белья для прекрасных ведьм. Хм-м?

Гермиона хихикнула и поцеловала его в уголок губ, игриво протянув:

— Ну, не знаю, не знаю… Определённо могу сказать только одно: сейчас на мне вообще нет никаких трусиков…

Бракс заинтересованно хмыкнул:

— Шалунья, — и, подхватив коварную ведьму на руки, что было сил рванул к усадьбе.

Малфой и его бабочка.

Абраксас категорически не хотел открывать глаза: сегодня наступил его очередной день рождения, вот только счастья это событие как-то не добавляло.

«Мне пятьдесят. Пятьдесят!!!»

Он сам не мог поверить в столь фундаментальную дату. Поэтому расстроенный лежал в кровати и дулся на весь свет. Нет, конечно, на самом деле он вовсе и не дулся: не пристало важному и надменному лорду Малфою выпячивать нижнюю губу, словно капризному ребёнку. Он всего лишь сосредоточенно, скажем так, перебирал основные события его жизни. Те, которые ни за что не хотел забывать…