Бабочка на ее плече

Она очень переживала, как бы парень не попался, но не могла сказать, на чем основано волнение и чего боится сильнее: того, что Бера схватят и проникнуть в музей не получится, или того, что парень сдаст ее. И та и другая причина были мелочными, поэтому Рада разозлилась на себя и принялась пристально изучать тонкие, слегка дрожащие пальцы. Это успокаивало.

Бер вернулся так же бесшумно и незаметно, как исчез. Секунду назад Рада была одна, и вот парень уже сидит рядом на лавочке.

– Перестань подкрадываться! – возмутилась она, едва сдержавшись от крика. – Я стану заикой!

– Зачем так нервничать? – удивился он. – Успокойся и не дергайся. Смотри, если сейчас машина уедет, значит, все получилось.

Впрочем, задумка Бера удалась не полностью. Молодые люди видели, как пожилая женщина завхоз ругается, размахивает руками на улице возле центрального входа в музей, и уже практически отпраздновали победу, но радость была преждевременная. Сигнализацию все же отключили, это Бер проверил, снова запустив в окно мелочью, но в холле здания остался один из полицейских дежурить на ночь.

– Вряд ли он будет прогуливаться по музею, скорее всего, пристроится дремать где-нибудь на входе… – задумчиво протянул Бер, изучая здание музея.

На первом этаже в окне, расположенном возле центрального входа, горел свет.

– И что ты предлагаешь? – Голос Рады дрогнул.

– Я ничего не предлагал. Это ты собиралась залезть в музей. Вот и полезли. Сигнализация отключена. Черный ход расположен с торца здания, кабинет на втором этаже. Если мы не будем шуметь, охранник ничего не заметит.

– Не знаю, получится ли у меня…

Сомнение в собственных силах было очень сильным, и Рада бросила тоскливый взгляд в сторону музея.

– А ты очень сильно постарайся, а то неприятности будут у обоих. Ты хоть знаешь, что искать?

– Представления не имею, – призналась девушка, втайне надеясь, что после этого Бер точно решит никуда не соваться, но парень, похоже, не имел привычки отступать с намеченного пути.

– Ну ты даешь! Там даже свет не включишь, – хмыкнул парень. – Но я взял фонарь на всякий случай. Быстро забрать все нужное и свалить не выйдет, поэтому будем действовать очень аккуратно. Хорошо?

– Хорошо.

Бер помог Раде перебраться через высокий чугунный забор, лезть по которому было удобно, как по лестнице, из-за множества кованых элементов – их удалось использовать как ступени. Девушка лишь немного запаниковала, когда пришлось спрыгнуть вниз в объятия Бера. Но парень поймал ее, словно пушинку, и тут же поставил на землю, будто ему стало противно.

Рада ничего не имела против. Она до сих пор очень неуютно чувствовала себя рядом с Бером, который внушал неконтролируемый, иррациональный страх, а на заднем дворе музея в три часа ночи девушке и так было не по себе.

Здесь оказалось темно и хламно. Под ногами валялись старые доски; на земле росла почти метровая крапива. Рада выругалась, когда колючие листья полоснули по тыльной стороне ладони. Огромные репьи цеплялись за волосы, девушка с шипением выдирала их и все сильнее жалела о том, что не просто влезла в сомнительную авантюру, а сама ее придумала.

Маленькая дверца, ведущая внутрь музея, находилась за кустами вишни и оказалась почти незаметна. Без Бера Рада бы ее точно не заметила. Похоже, черным ходом давным-давно никто не пользовался.

– Главное, чтобы она была не завалена изнутри каким-нибудь мусором, – пробормотал Бер, хватаясь за проржавевшую ручку.

– Посвети мне! – скомандовал он, и Рада послушно нажала кнопку на фонаре. Бледный, голубоватый луч высветил часть двери и мощные руки Бера, на которых даже сквозь водолазку был виден рельеф хорошо прокачанных мышц.

Парень напоминал древнегреческую статую и казался неестественным – таких сейчас не встретишь. У Алекса, например, было тело танцора, а не громилы.

Раздался характерный скрип давно не смазываемых петель, и дверь медленно отъехала в сторону, открыв темный узкий проход. Рада в него могла проникнуть без проблем, а вот Беру пришлось попотеть, чтобы сдвинуть дверное полотно еще хотя бы на несколько сантиметров в сторону и пролезть самому.

– Старайся не шуметь, – тихо сказал парень, осторожно ступая по заваленному хламом полу. – В холле дежурит полицейский, не забывай об этом. Ты помнишь, где находится кабинет?

– Да. – Рада боялась даже дышать, не то что шевелиться. – Кабинет на втором этаже, но мы с Анной Осиповной заходили через центральный вход. Найду ли его сейчас, не знаю. Я не очень хорошо ориентируюсь, а тут, ко всему прочему, еще и темно.

– Постарайся. Я был в музее один раз и видел наверху неприметную дверь, думаю, как раз через нее мы и выйдем в коридор второго этажа.

– Все смотрели экспозицию, а ты изучал двери? – не сдержалась Рада.

– Не совсем. Считай это еще одной фобией. Я всегда и везде ищу пути отступления – привычка, которую не изменишь. Если не вижу запасного выхода – нервничаю.

– Экий ты! С тонкой духовной организацией, – отозвалась Рада, поднимаясь по шаткой, скрипучей лестнице. Было приятно, что суровый Бер тоже чего-то в своей жизни боится.