Бабочка на шпильке

Я думаю, что красивые люди всегда находятся на некотором расстоянии от остальных. Это и понятно, любой ищет себе пару, человека, с кем можно чувствовать себя комфортно. И мало кто поднимает перед собой достаточно высоко планку. Вдруг по лбу получишь, или еще хуже – обсмеют. Так зачем идти на рекорд? Зачем стремиться к лучшему, если сам ощущаешь себя посредственностью? Вот и скучают красавцы и красавицы перед собственным отражением.

Итак, в свои шестнадцать я пребывала в гордом одиночестве. Парни в этом возрасте хотят секса, но не знают, как это делается. Смотрят гадкие картинки, много скабрезничают, вероятно, все мастурбируют, но мало кто знает, как подступиться к живой женщине. Тем более девушке. А я была девственницей и никого близко к себе не подпускала. Каким-то внутренним чутьем я понимала, что нахожусь в стадии подготовки, так сказать, генеральной репетиции к той главной жизни, которая ожидает меня за порогом школы.

Школу я закончила, когда отбушевала война за передел собственности и кислотными оттенками раскинулся на прилавках китайский ширпотреб, как предвестник будущего изобилия. Я поступила в питерский педуниверситет на исторический факультет. Конкурс был по-прежнему большой, но я умудрилась набрать нужное количество баллов на бюджет. Как иногородней, мне предоставили общежитие.

Со мной в комнате было прописано еще двое: Лариса с четвертого курса и моя одногруппница Алка. В общаге Лариса появлялась только когда ссорилась со своим парнем. Но это случалось чрезвычайно редко, так что мы с Алкой почти всегда разделяли комнату на двоих.

Странной Алка была девчонкой. Небольшого роста, худущая, с жилистыми ногами по форме напоминающими икс. Лицо жесткое, выпирающие скулы, маленькие глаза-буравчики близко посажены к переносице. Алка приехала тоже из провинции, до Питера чуть больше восьми часов поездом. Алкины родители были из высланных немцев. Отец работал шофером, мать врачом. Дом и двор содержали в идеальном порядке. Выращивали овощи; была корова с теленком, еще кое-какая живность, но все равно жили бедно. Впрочем, это типично для нашего российского жизнеустройства.

В первый же день нашего знакомства Алка поделилась со мной своими планами. Ей хотелось сделать карьеру. Конечно, она называла это как-то иначе: тогда слово «карьера» не было в почете, «карьеристом» обзывали зарвавшегося выскочку. Алка планировала учиться на только на «отлично», закончить с красным дипломом и стать политическим обозревателем, а лучше кем-нибудь из управленческого аппарата. Вот такой она была по тем временам «продвинутой» и дальновидной.

Каждый день у Алки начинался с пробежки. Пока я спала, она делала несколько кругов вокруг общежития, готовила завтрак, потом будила меня. Вместе мы шли на занятия, на лекциях сидели рядом.

Такая жизнь продолжалась недолго. Начались дожди, и я стала просыпаться под шумное сопение и шлепанье босых ног по деревянным доскам пола – это Алка совершала свой утренний моцион: приседания, отжимания, прыжки, бег на месте. Я с головой пряталась под одеяло, но назойливые, как комары звуки ее сопения и топтания на месте и там доставали меня. Пришлось мне разрешила ей включать по утрам мой магнитофон. Музыка в какой-то мере примиряла меня с ранним пробуждением.

Понятное дело, что я не могла ограничиться обществом соседки по комнате. У меня появились кавалеры. За семестр меня «клеили» все мои сокурсники. С кем-нибудь из них я бродила по бетонированной набережной, сидела на холодных скамейках, согревалась в кинозалах. С Кузей, Женькой и Виталиком я даже целовалась.

Они мне все нравились. Мне было интересно гулять с ними, болтать, принимать от них комплименты, но не больше. Ни с кем из них мне не хотелось остаться. Вообще-то они были классными ребятами. Кузя знал кучу анекдотов, Женька был красив, как греческий бог, Виталик – умен до неприличия, а Фарид готов был ради меня на все. Но… каждый хотел быть для меня единственным, а я, как на грех, ни в кого не влюблялась. Я даже стала подумывать, нет ли у меня какого-то изъяна? По тем временам девственность в восемнадцать уже считалась патологией.

К концу первого семестра Кузя стал дружить со Светкой, Виталик нашел кого-то с филфака, а Женька заплутал между Маринкой и Элкой (но поговаривали, что переспал он с обеими). И только Фарид продолжал вздыхать подле меня, но и он, как мне показалось, начал поглядывать в сторону толстушки Лильки. В конце концов я решилась.