Бабочка на штанге

— Чё по ним лазить-то! — зашумели в классе. — Этого добра теперь на любом телеканале, только включи… Аж тошно…

А Крупа высказал догадку, что у чибисовой тетушки просто «поехала крыша».

— Да, — гласился Бабаклара. И академически разъяснил: — Она не сознает, что коэффициент взросления школьника зависит не от фасона штанишек, а оттого, что у них внутри.

Наступило любопытное молчание: как отнесется к такому суждению мама Рита? Она помолчала и утомленно произнесла:

— Убирайся. Из класса и из школы. И чтобы без родителей сюда ни ногой…

Бабаклара неспешно уложил рюкзак и направился к дверям. На него смотрели с завистью. Знали, что до завтра мама Рита забудет его высказывание (да и что он такого сказал?), а сегодня у человека — подарок судьбы, выходной…

Больше про Чибиса не говорили и не обращали на него внимания (или делали вид, что не обращают). Лишь Наташка Белкина один раз не выдержала, показала свою натуру.

После третьего урока мы, забрав рюкзаки, отправились из кабинета математики в кабинет биологии, но оказалось, что он еще занят: семиклассники заканчивали какие-то опыты. Мы расселись на подоконниках. Я оказался у окна вместе с Чибисом, подпрыгнул, сел рядом. Сидеть молча было неловко, я спросил:

— Можешь перевести два абзаца по английскому? Я не успел…

— Давай учебник…

Он положил книгу на незагорелые коленки и в одну минуту пересказал мне русский текст. Внятно и толково.

— Запомнил?

— Конечно… Слушай, где ты так научился английскому? Прямо как… Гари Поттер какой-то…

Он усмехнулся:

— Все та же тетушка. Она раньше работала переводчицей. А меня натаскивала с трех лет… В общем-то и правильно делала…

Тетушка Чибиса представилась мне этакой сухопарой дамой вроде постаревшей Мери Поппинс.

— Строгая особа, да?

— Угу… — охотно согласился Чибис. И вдруг объяснил: — По правде говоря, она даже не родственница. Просто соседка. Но мы живем вместе с давних пор. Она еще мать воспитывала в ее девчоночьи времена. Та ей до сих пор ни в чем не перечит. И меня отдала ей… в полное распоряжение. Тем более что самой некогда меня учить уму-разуму…

— Почему? — машинально спросил я.

— Она проводница на дальних поездах.

— А… отец? — дернуло меня за язык.

Чибис ответил коротко:

— Сапер был. Под Грозным…

Я выругал себя и заткнулся. А Чибис проговорил беззаботно (может, излишне беззаботно):

— Наверно, пора закусить… — И вытащил из рюкзачка пачку печенья. Видимо, он, как и я, не ел школьные обеды.

— В столовую не ходишь?

— Ну ее… эти сосиски тошнотворные…

— Я тоже не люблю…

— Хочешь? — он протянул пачку.

Я взял две твердые галеты… Хорошо, что не сладкие. Но плохо, что сухие. У меня в рюкзаке была баночка спрайта, я вытащил, оторвал язычок. Брызнуло в нос.

— Глотнешь? — спросил я Чибиса.

— Сначала ты…

Я поглотал тепловатую шипучку, тогда и Чибис приложился к банке.

Мимо сновали ребята, но на Чибиса и меня не обращали внимания. И только Натка Белкина остановилась и наклонила кудрявую, как у куклы головку. Пропела:

— Чи-ибис! Я сразу хотела сказать. Какой ты сегодня симпатичный… Особенно эти пуговки… И нахально так подергала желтую пуговицу у него на животе.

— Убери лапы, — ровным голосом сказал Чибис.

— Ну чего ты! Я же по правде… А хочешь поиграть в лошадки?

— Как это? — опрометчиво спросил Чибис.

— Разве не знаешь, как жеребчики кусаются? — Она изобразила скрюченными пальцами «зубастую пасть», хихикнула и цапнула Чибиса повыше колена. Чибис взвизгнул и вскинул колени до ушей.

— Дура!

— Ой, а ты боишься щупалок! Вот смешно! Как девочка…

— Наталья, глянь сюда! — быстро сказал я. Зажал пальцем отверстие в банке, взболтнул жидкость. Наташка удивленно глянула, а я убрал палец, и ей в лицо ударила пенная струя.

— А-а-а! Идиоты!.. — Она закрыла щеки и побежала прочь, мелькая белыми гольфиками и бантами на кудряшках. Наверняка, жаловаться маме Рите.

— Сама виновата, корова, — сказал я вслед Белкиной, вовсе не похожей на корову.

Чибис дышал виновато. Признался:

— Я правда щекотки боюсь больше боли… Если попаду в плен к врагам, из меня запросто вытянут все тайны…

— Не вытянут, — утешил я. — В этих случаях организм ставит нервную блокировку. Я читал… Глотни еще.

Мы допили спрайт, и увидели, что можно уже идти в кабинет. Но продолжали сидеть. Мне хотелось спросить: чего такого натворил Чибис, что тетка решила «укоротить его взрослость». Но, конечно, я не решался.

Чибис вертел в ладонях пустую банку.

— Можно, я возьму ее?

— Возьми, пожалуйста… А зачем она тебе?

— Я собираю такие… И сдаю в одну кафешку. Хозяин платит пятьдесят копеек за штуку…

Я не знал, что сказать. Неужели у Чибиса такая обездоленная жизнь? Наконец выговорил:

— Это же гроши…

— Да… Но все же хоть какие-то карманные деньги. И, кроме того, просто интересно. Вроде как рыбацкий азарт: какой будет улов… — Он повозился быстро глянул сбоку и вдруг признался: — На этом я вчера и погорел…

— Как?