Бабочка на штанге (сборник)

— Одна просьба, господа разведчики. Если вдруг увидите дверь с надписью «Компьютерная», ни при каких обстоятельствах не суйтесь туда… А если вы все-таки… хе-хе… «ни при каких обстоятельствах не сунетесь», не приближайтесь к сундуку и монитору. И Саньке-Соньке скажите, чтобы не приближались. И уж ни в коем случае ничего там не нажимайте. А то подымется такой трам-тарарам, что будет слышно в моем родном Шанхае…

Я понял, что с этой минуты буду жить с постоянным желанием «сунуться и нажать». И хмуро спросил:

— А почему там не заперто, если нельзя входить?

— Ва! — вскликнул Ли-Пун не с китайским, а с каким-то кавказским акцентом. — Какие запоры помогут от любопытных мальчиков!

Разговор оборвался, потому что подлетели к нам Саньчик и Соня. Ликующий Бумсель выписывал вокруг них эллипсы и восьмерки. Никелированные пряжки на джинсовых лямках разбрасывали сияющие вспышки. Сами братец и сестрица тоже сияли:

— Клим, Чибис! Вас дядя Ян зовет! Говорит, что сейчас куда-то поедем!

Подарок шевалье Арамиса

Ян Яныч сидел в своей комнатушке, которую гордо называл кабинетом (а мы с Чибисом — «конторкой»). Крутнулся к нам на вертящемся стуле. Лицо его было серьезным. Даже слегка смущенным.

— Есть предложение, господа компаньоны… Надо съездить на Андреевское озеро… Нынче дата смерти Леонида Васильича. По обычаю полагается запустить над озером его самолет. Такое вот ритуальное действо… В прошлом году мы запускали с Ли-Пуном, а нынче он занят, говорит: возьми ребят… Как вы смотрите на это?

Мы смотрели… нехорошо говорить, что с радостью, потому что дата печальная, но… проехаться до озера, увидеть в полете громадную модель!

Мы сдержанно сказали, что готовы катить хоть к Черному морю.

Машина у Яна Яныча была, прямо скажем, не как у крутого бизнесмена. Старенькая «пятерка», вроде той, что когда-то возила наше семейство. Но у нас она давно развалилась от ветхости и перегрузок, а эта выглядела еще бодрой. «Эвклид» был закреплен на багажнике — крылья сняты и примотаны вдоль фюзеляжа. У машины топтался Шарнирчик и канючил, что его опять «никуда не берут».

— Как в моторе копаться, так Шарнирчик. А как ехать — сразу фиг на солидоле…

— А кто работать будет у столов? — сказал Ян Яныч.

— Ди арбайт ист нихт вольф унд ин вальд нихт ферляуфен… — дерзким жестяным голосом сообщил Шарнирчик.

— Чего это он? — спросил я.

— Ругается на ломаном немецком, — разъяснил Ян Яныч. — Работа, мол, не волк. Нахватался у студентов с романо-германского факультета… Шут с тобой, садись, зануда ржавая…

— Сам такой… — Шарнирчик обрадовано полез на заднее сиденье. За ним влетел Бумсель. Цепляясь друг за дружку локтями и коленками полезли Соня и Саньчик. Мне и Чибису Ян Яныч сказал:

— В соответствие с незыблемыми постулатами автоинспекции на переднем сиденье могут ехать дети не моложе двенадцати лет. Дети, кто из вас не моложе?

Мы с Чибисом были оба «на тринадцатом году» и дернули жребий (травинки из кулака) — кому ехать впереди? Выпало мне.

Чибис, кажется, надулся.

— Если хочешь, садись вперед ты, — быстро предложил я.

— Еще чего… — Он, сопя, забрался в левую заднюю дверь. — Шарнир, убери свой шарнирный сустав, он мне прямо под ребро…

— Мы возьмем Бумселя на колени, будет просторнее, — примирительно сказала Соня. Бумсель взвыл от радости.

Поехали. Наша главная улица — длиннющая, но в конце концов она превратилась в загородное шоссе. На обочинах облетала черемуха и набухала сирень. Я подумал, что на обратном пути надо наломать букет…

Длинный фюзеляж модели торчал носом впереди кабины. Я видел, как от встречного воздуха вертится красный пропеллер. Мне это нравилось — будто мы на самолете!

Свернули на заросший проселок, пересекли узкую рельсовую колею. Я понял, что это детская железная дорога, которая огибала озеро, она давно уже не работала. Ян Яныч вывел машину прямо к ярко-синей воде, на твердый песчаный пляжик. Никого кругом не было, только в ближних камышах копошилась птичья живность — не разглядеть, какая…

Озеро было широченное, другой берег — далеко в дымке. Висели желтые кучевые облака. Пахло осокой и мокрым песком.

Сняли с багажника модель, отвязали крылья. Их толкнул ветерок. Ян Яныч начал прилаживать крылья к фюзеляжу, Шарнирчик умело помогал ему — видать, был у роботёнка опыт. Мы с Чибисом давно уже не удивлялись, что механический пацан ведет себя, как живой. Будто обыкновенный наш приятель…

Скоро белый полупрозрачный «Эвклид», готовый к полету, стоял на песке и подрагивал в набегающих с озера струйках воздуха.

Из ближних кустов пришла маленькая тонконогая птица с хохолком, встала рядом, смотрела на модель и на нас, наклонив голову. Я в птицах совсем не разбираюсь и подумал, что это, может быть, чибис. Пришел посмотреть на родственника. Но я ничего не сказал: вдруг Чибис опять надуется…

Ян Яныч попросил:

— Сонь-Саньчики, сбегайте до ближней лужайки, там должны быть одуванчики. Принесите букетик.