Бабочка на штанге (сборник)

— Мы успеем до полудня, — сказал Чибис. И вдруг встревожился: — Клим, а ты не уедешь до первого числа? Вы же собирались…

Я сказал, что не уеду. Потому что сорвалась покупка машины, всякие там сложности с документами. Если и поедем куда-нибудь, то во второй половине августа… Чибис посмотрел как-то странно. Непонятно: доволен он или, наоборот, чем-то огорчен…

Дома я и Чибис, конечно же, похвастались Агейкиным портретом. Чибис — перед тетушкой, я — перед родителями и Леркой:

— Вот с каким мальчиком ты сидела в сарае.

— Хороший мальчик, — сказала Лерка. — Не то, что некоторые…

— Сейчас кто-то опять получит тапкой…

— Бе-е…

Ян предложил спрятать до августа маску в укромном месте.

— Это же произведение искусства. Если с ним что-то случится, не утешат нас никакие копии.

— Что с ним может случиться? — сказал я.

— Клим, наивная душа! Мало ли что?.. Такие вещи притягивают к себе не только добрых людей, но и тех, у кого жадные лапы…

Он повел нас в один из коридоров, там, недалеко от компьютерной, отворил незаметную дверцу кладовки. В кладовке было квадратное оконце, высоко под потолком. Оно смотрело на юг, и солнце светило в него очень ярко. Это хорошо, Агейка не загрустит из-за темноты. Напротив оконца были прибиты несколько пустых полок, на одну мы и поставили маску.

— Не скучай, мы будем тебя навещать.

Когда вышли и прикрыли дверь, я спохватился:

— А замка нет? Ян, ты же сам говорил: вдруг кто-нибудь…

— Есть внутренний замок…

— А ключ?

— А ваш ключик… — сказал Ян.

Чибис полез в карман у пояса…

Все летние дни Чибис ходил в костюмчике, который в мае заставила его надеть тетушка. Только иногда вместо рубашки натягивал футболку. И заменил на штанах пояс. Надевал не прежний узкий ремешок, а другой, пошире. Этот ремень прихватывал сверху клапан кармана. В кармане Чибис носил два предмета: завернутый в обрывок замши ключик и рогатку-индикатор.

Ключику вообще-то полагалось быть у меня. Ведь это я отвоевал его у компьютерного кота Арамиса! Но Чибису нравилось носить волшебную вещицу при себе, я и не спорил.

А рогатку Чибис поломал и выбросил! Через пару дней после того, как нашлась маска. Он сказал об этом небрежно, будто о мелочи. Однажды мы вошли в зал с «Эвклидом», и я увидел «мишень»:

— Смотри, опять шпионская муха! Сбей!

А он:

— Я выбросил стрелялку…

— Почему?!

— А зачем она, если Агейка нашелся?

— Ну… а мухи-то?

— Мух сбивать научился Шарнирчик. Лазерным лучом из пальца…

— Все равно. Зря ты ее… — пожалел я рогатку.

— Тебе-то какое дело? — огрызнулся Чибис. Как-то не по-доброму. Потом добавил примирительно: — Клим, она мне надоела. Все время шебуршала и вертелась в кармане, как пойманная саранча …

Я только плечами шевельнул: тебе, мол, виднее.

…Сейчас Чибис умело запер кладовку, положил ключик на ладонь:

— Возьмешь себе?

Я подумал: если скажу «давай», он опять обидится (какой-то взвинченный стал в последнее время).

— Пусть будет у тебя. Карман подходящий…

Мы с Чибисом заранее договорились, что первого августа придем в кафе к половине девятого, встретим Саньчика и Соню, покормим с ними Бумселя, проводим Вермишат до лагеря и двинемся на станцию Пристань. Мотовоз до Колёс отходит в десять. Мы окажемся в поселке через полчаса. Будет еще время, чтобы не спеша добраться до деревянного солнышка на башне и укрепить там Агейкин портрет. Ринкин папа — мэр Валентин Валентиныч — обещал договориться с ново-калошинскими монахами, чтобы те дали машину с лестницей. Нам, конечно, забираться к макушке башне не разрешат, сделает это пожарник дядя Игорь. Кстати, он сказал, что, если не будет лестницы, заберется по скобам, ему не привыкать. А мне и Чибису придется стоять внизу, в гуще «пуппельхаусного народа» и аплодировать. Немного обидно. Да ладно! Главное, что Агейкина улыбка засияет высоко над землей.

Мне казалось, что, когда это случится, на свете многое изменится к лучшему. И галактики в скоплении М-91 затормозят разбег, и астероид Юта-Б не станет приближаться к планете, и всеобщее потепление не станет раскочегариваться с прежней силой, и всякие пожарные и санитарные инспекторы больше не буду гнобить кафе «Арцеуловъ», и не случится еще много всяких бед, о которых мы с Чибисом вовсе и не догадываемся… И была еще одна надежда, но я боялся о ней даже думать. Я не знал, зависит ли она от Улыбки…

Зато про другое знал я точно! Под Агейкиной улыбкой Пуппельхаус превратится в самое веселое место на свете, там будет самая дружная и веселая жизнь и это добавит Ринке много радости. И она, может быть, от такой радости однажды снова клюнет меня губами в мочку уха… (Ненормальный, да? Другие парни в моем возрасте мечтают уже не об этом, а… тьфу! После таких мыслей я даже боялся взглянуть на Ринку — вдруг она их прочитает?..)

Когда мы отпирали кладовку, чтобы навестить Агейку, оба наших мобильника начинали тихонько вызванивать знакомый вальс. А ключик заметно теплел в наших пальцах.

— Ничего удивительного, — спокойно сказал про это Чибис. — ВИП в такие моменты нагнетает напряжение.