Бабочка на запястье

— Нет — нет, так звучит слишком грубо. А ты знаешь, что когда Нетали вас родила, все показатели говорили, что ты нежизнеспособна. А Эйва хваталась за тебя ручонками. Цепко так… и нам пришлось даже в инкубатор вместе укладывать… иначе не получалось, — растрогавшись впадает в меланхолию, а меня передергивает, когда он хочет обнять.

К чему это притворство, если я вызываю только антипатию и напоминаю о том, как погибла наша незабываемая мамочка. Она наверно единственная любила меня за то, что я есть, и ничего не требовала взамен.

Ева принимала такое же участие в пожаре. Тогда почему, ее простили, а меня нет? Немыслимо бесит, как мягко Уорд умеет, укатывать в грязь. И унизил, и пристыдил одновременно.

— Как мило. Я сейчас слезу пущу. Ева такая же как и я. Она — не идеальна, — скороговоркой сметаю нимб святости с малышки Эйвы.

Горю желанием, доказать что мы всегда были одним целым. Похожи, почти идентичны. Ее всего лишь надо подтолкнуть к тому, чего она хочет, но пока сама не понимает.

— Секунду… — он отрывается, доставая из кармана телефон. По обрывкам фраз слышу, как договаривается о встрече с партнером в ночном клубе.

Кровь и Лилия.

О, папа, ты даже не представляешь, что это за место.

Когда заканчивает, в моей голове уже рождается план. Дублет, как в бильярде. Два шарика в одной лузе. Ева узнает, почему никак не может получить удовольствие от простого секса. Стивен увидит, насколько мы с ней одинаковы. Это не изменит его решения. Абсолютно уверена. Но оставит у него неизгладимое впечатление, что так бездарно прожил свою жизнь.

— А я то, думала, что примчался ради нас. А нет. Ошиблась. Бизнес… Бизнес и ничего кроме.

— Напрасно остришь, я стараюсь для вас.

— Для НАС?! Так отдай деньги нам, а не Виктору, — срываюсь возмущенно.

— Очень жаль, что тебя кроме денег, больше ничего не волнует, — лаконично отвечает он, проведя ладонью по моей щеке. От этого жеста хочется разреветься. Держусь. Обида копившаяся годами одиночества, не дает пропустить ни капли.

— Это семейная черта. Досталась от некоего Стивена Уорда. Так дальний родственник. Тех, про которых на похоронах сказать нечего.

— Прощай, Айрин.

— Гори в аду, — кидаю с распаленной яростью в его лицо.

Хлопнув дверью прижимаюсь спиной к металлической поверхности. Буквально колотит, от распирающей ненависти ко всему человечеству. Что блядь они о себе возомнили. Что могут распоряжаться, как им вздумается.

С Сотниковым я еще разберусь, нихрена ему не достанется. Обязательно придумаю, как уничтожить, этого заносчивого мудака.

Еще около часа прихожу в себя, после разговора. Злость не унимается, подбадривается завистью к сестре, к ее защищенности со всех сторон.

Распсиховавшись, приходится умыться холодной водой, затем снова накраситься поярче и скрыть под тоналкой, мое негодование и красные пятна на лице.

Встречаю Еву в аэропорту. Она, с жалким видом, размазывая слезы, рассказывает, что ее бросил жених. Утешаю и удивляюсь тому, как это не случилось раньше. Разве кому-то может нравиться, эта ванильно — романтичная дрянь, на которой она зациклена, начитавшись журналов.

Ева — идиотка. Я ее миллион раз подстрекала, быть раскованней. И убеждение, что секс должен приносить обоюдное удовольствие, выглядит до смеха приторно. Могла бы постараться и в конце концов — отсосать. При ее внешности — Андрюша бы на коврике лежал и ноги облизывал. Она еще упирается. Да он ее задаривал брюликами. Какого хрена искать повод и настроение.

Все размышления остаются за ширмой моих улыбок.

Нарастает необъяснимая злоба. Они все меня жестко поимели. Сотников и рубля не выделит из наследства, оно в итоге достанется Еве. Я — как всегда останусь за бортом.

Всю дорогу до клуба подбадриваю сестренку. Вот только смотреть на нее прежними глазами уже не могу. Стена недопонимания камень за камнем возводится и режет связь. Благодаря какой жеребьевке, наши жизни оказались настолько разными. Я хочу быть ей.

Еще не совсем понимаю, как и почему это происходит со мной, но я с маниакальным упорством заряжаюсь этой идеей. Что бы пережить предательство, мне нужно переродиться. Запустить реинкарнацию и стать Евой.

Эти мысли крутятся, как карусель. Развинчивают до особых высот, где я понимаю все четче — обо мне некому позаботиться.

На протяжении вечера Ева отрезает любые знаки внимания со стороны. Что ж ты такая душная. Стив должен своими глазами увидеть, как сильно он ошибся в выборе.

Оставляю ее одну за столиком и отхожу к бару, чтобы оглядеться и подобрать ей доминанта.

Этот клуб — хорош тем, что все посетители приверженцы особого вида БДСМ. Не как субкультура с огромным сводом правил.

Никакого принципа БДР — тут не существует.

Никакой Б езопасности. Никакого Д оверия. Никакой Р азумности.

Инстинкты, голод и полная неожиданность для новичков. Кто-то скажет, что это насилие. Возможно, но я так не считаю. Ненавижу правила и все что с ними связано. В этом клубе удивительная гармония власти, денег и секса. Недовольным всегда хорошо платят за молчание.