Бабочка на запястье

Пальцы распутывают мелкие пуговицы. Сдернув полы, опускаю взгляд и застреваю на кружеве. Сначала представляю, как снимаю белье с этого манящего тела.

Она будто создана для меня. Черный атлас, белоснежная кожа, острые соски, виднеющиеся в полупрозрачной вставке. Линии на контрастах. Протягиваюсь подушечками по ключицам. Мои руки, так невозможно правильно на ней смотрятся.

— Дамир, кто я для тебя? — вопрос вырывает из поплывшего сознания. Ответа нет.

Есть чувства. Есть нереальное желание присвоить ее. Оставить в своей жизни навсегда. Определения этому всему — нет

— Ты не ответишь, — делает заключение из моего молчания.

Вздыхает, поднимает глаза. Синхронизируемся взглядами, не знаю, что читает в моем, но распахивает свои, цвета невинности, еще шире. В сосуды заливаются цистерны дурной крови. То, что заставляет совершать вспыльчивые поступки. Но с Евой всегда так. Голова отключается, переставая функционировать как здоровый орган.

Без раздумий впиваюсь в ее губы. Целую, пока снимаю одежду.

Мороженое плавится на теплой поверхности ее груди, течет ниже. Скатываю губами и языком каждый миллиметр сладости.

Наклон. Нажим.

Укладываю ее на стол, уже ни черта не соображая. Саднящее удовольствие вгрызается в нутро под ее острыми коготками на моих плечах. Сползаю поцелуями к самому чувствительному местечку и закачиваю рецепторами охуительный запах возбуждения. Языком воспаляю плоть. Удерживаю за бедра не давая соскользнуть с узкой столешницы. Бьется подо мной, когда слизываю коктейль ее соков вместе с десертом. Заводит нещадно.

Всегда с брезгливостью относился к этому процессу. Но чувствовать вкус своей женщины — это ментальный передоз.

Оставляю в шаге, трепыхаться от подступившего оргазма. Отхожу, раздеваюсь и несколько минут сохраняю нечеловеческую выдержку.

Мучаю, наблюдая, как она в нетерпении сжимает края. Подрагивает, разводя бедра шире с порочной эротичностью.

Вид поистине фантастический. Румянец от смущения заливает щеки. С шумными выдохами грудь понимается. Моя похоть разгоняет темп и повышает громкость, глушит голоса в голове. Как под кайфом, с той же размытой симптоматикой.

Ева тянется руками между ног. Жадная моя девочка, но сейчас только я дилер ее удовольствия.

— Не смей, — запрещаю самостоятельно привести себя к разрядке.

В наказание увеличиваю перерыв. Ева изнемогает, кусая губы. Нас разделяет только пара сантиметров. Ее глаза становятся влажными. Так же до одури хочет меня.

Только секс, или что-то еще? Забираю намного больше, чем сам могу ей дать.

— Дамир, я больше не могу… прикоснись ко мне, — просит настойчиво.

Захватываю шквальные эмоции, питаюсь ими. Рывком закидываю ее ноги вокруг себя. Беру резко, с напором, до хриплых бесперебойных стонов вгоняю в нее член, и самого пробирает дрожью. Каждый раз, пробиваясь в нее, делаю своей. Беру всю без остатка, но мне не хватает.

Что пытаюсь прояснить, перебирая в памяти, проведенные с Евой часы и свои ощущения? Сам не понимаю. С каких небес мне свалился в руки этот ангел? Нахлынуло, и отпускать не собирается.

Откинувшись затылком на подголовник, несколько секунд сверлю глазами обшивку на потолке, в ожидании, пока ворота откроются и пропустят на территорию особняка Суворова.

Эта долгая ночь — мой последний шанс. Не воспользуюсь — обретенные эмоции скрутят и переломают все кости. Осознание того, что придется пережить, если Ева уедет — это сродни постановки смертельного диагноза.

Я сука даже себе в этом не могу признаться.

Что дальше делать? Что между нами? Кто мы друг другу?

Что мать вашу мне ей сказать?

Наша вспыхнувшая вражда, по сути, заканчивает наш полет. Я должен ее отпустить. Костевский — это один из тех, кому я стою поперек горла. Пусть не здесь — в Англии, но сценарий своей жизни я уже вряд ли смогу переписать.

Вернусь туда, откуда пришел в свою Арктику. При всем желании остаться не получится, когда я покончу с коллекционером, на мне будет уже как минимум три трупа. В этой грязи я ее топить не буду.

Стискиваю челюсти. Делаю паузу. Мысли на стоп, а потом резкий разворот по курсу в нужное направление. Взбадриваю баланс и выхожу из машины. Стас курит под фонарем, выжидая, когда подойду.

— Здарова, — тянет руку для приветствия. Глазами жмет в упор, прогибая на прочность, — Чего так долго? Там твой херувимчик заждался.

Похоже не у меня одного такие сравнения. Действительно слишком долго к ней ехал, по ощущениям вечность пролетела, вместо нескольких часов.

— Уснула?

Замечаю на столике веранды пачку сигарет. Щелкнув зажигалкой, раскаляю бумагу до шипения и глубоко затянувшись, отпускаю трения между ребрами, достигнув пункта назначения.

— Предлагал ей поспать. Ни в какую, вся на суете.

— Как она у тебя оказалась?

— Не поверишь случайно — хмыкаю. Я уже скоро в радужных единорогов начну верить. Стас занимает позу оппонента. Определяю, что разговор будет долгим.