Бабочка на запястье

Едва последняя преграда в виде ткани исчезает. Его пальцы проходятся по промежности, проверяя и утверждая свои права.

— Девочка моя, обожаю, как ты сладко течешь, — бросает в порыве и хрипота выдает, что он тоже скучал.

— Дамир, я ни с кем… — зачем то оправдываюсь, хотя он не спрашивает, — А ты?

— Я знаю, родная, и… нет… я ни с кем.

— Хорошо.

Глава 57

Смотрю в ее глаза и словно срываюсь без парашюта в открытое пространство. Мы в небе парим. Размножаем какое-то катастрофическое количество функций.

Легкие раздуваются, принимая разряженный кислород из общей внеорбитной атмосферы, как живительную субстанцию. От этого в голове полнейший вакуум. Сердце, на набранных оборотах, рвет ткани, заливая жгучей плазмой все, что есть под кожей.

Не беру во внимание, сколько времени мне приходилось сдерживать себя, чтобы не позвонить и не приехать. Тогда было не время. Не для нас.

Не знаю, каким богам возносить благодарность за то, что не отталкивает. Позволяет себя любить доступным мне языком.

Одержимо ласкаю ее тело. Фанатично, с религиозной предвзятостью, обвожу каждый участок в совершенстве вылепленной плоти.

Блять! Только ради этого заключил бы договор с самим дьяволом. Лишь бы осталась со мной. А после смерти, пусть делают, что хотят с моей душой. Если она вообще есть, то моя на земле — всецело принадлежит Еве.

Врезаюсь в ее губы, забывая о нежности. Потом попрошу прощения за несдержанность. Удерживаюсь только на том, чтобы не причинить ей боль.

Такого подрыва по системам я не планировал. Хотел поговорить, объяснится, а уже потом, с ее согласия и принятия, получить доступ к своей обители.

А тут животный голод правит бал. Тоска сожравшая до костей. Без ее губ. Без запаха кожи, который торкает как конченого наркомана. Я предельно зависим. Максимально загружен в нее.

— Дамир… Дамир. люблю… — выдыхает на той возбуждающе хриплой интонации, которая разбивает все скоростные ограничители. До озноба колотит перенапряжение. Прилагаю титанические усилия, чтобы не скомкать наше воссоединение быстрым сексом.

Не переставая терзать ее губы, подхватываю на себя. По интуиции двигаюсь в направление к спальне. Целоваться почти не получается. Отвлекаюсь на ощущения, как соски впаиваются в мою грудь. Как ее влага при каждом шаге растягивается по прессу. Все контакты простреливаются желанием обладать.

Сбиваюсь со счета ступенек. Останавливаюсь, снова мажу по губам, Ева отзывается вибрацией дрожи. В какой-то момент нам не хватает кислорода. Как синхронные пловцы, выныриваем на поверхность, чтобы отдышаться на секунду.

— Не дотянем, — выдыхает коварный смешок и кивает в сторону двери в каких — то паре метров.

— Поспорим, — подстегиваю ее в ответ. На что она делает волну, проминаясь по всей обнаженной поверхности. Ногтями пробегается по затылку. Ширинка уже вплотную давит на стояк, а от этих манипуляций, словно натираешь член о раскаленный метал с зазубринами. Прикусываю ее нижнюю губу, чуть оттягивая. Ева ойкает, тут же отпускаю, — Не играйся, бельчонок. Хочу залюбить тебя… по всем правилам.

— Это как?

— С чувствами, Ева, в открытую, — закрепляю позицию, фокусируясь в голубом зеркале, — Ты — моя безвозвратно.

— Звучит как клятва, — тихо отзывается.

— Она самая, — заверяю ее, не в силах отсоединить обмен взглядами.

Только спустя минуту возвращаюсь к заложенному курсу.

Еще три ступеньки.

Вдох. шаг. поцелуй…

Шаг. поцелуй…вдох…

Замираем, напряжено сталкиваясь глазами.

Ток по венам…. Пульс в виски… Отпускаю…

Раскладываю на кровати, чтобы иметь непосредственно откровенный доступ к обзору. Рассматриваю совершенство розовой плоти с бисеринками сока. Раскрытая, не стесняясь. Во власти такого же голода. Он в ее темных зрачках залит до краев.

Дергаю штаны вместе с трусами. Медленно надвигаюсь, в таком состоянии, это практически подвиг. Затем, оставаясь на вытянутых руках, нависаю сверху.

Нагнетаю между нами, определенно, лирический момент.

Глаза в глаза. Кожа к коже. Тела в унисон. Стабилизируемся в одной точке. Я проникаю. Она забирает.

Провожу ладонью по шее, скуле, упиваюсь очередным поцелуем. Демоны внутри нетерпеливо постанывают, но Еве хочется нежности. По тому как томно двигается, сдерживая резкость моих рывков.

Переворачиваюсь, размещая нас в сидячей позе. Фиксирую ладонь на спине, по линии позвоночника. Стенки с обилием влаги, как кокон, тесно окутывают член. Удовольствие заходит на внутриклеточный уровень. Выкатывая такие дозы эндорфина в кровь, что она от густоты, едва вливается в вены.

Ева поднимается, потом опускается. Скользит, натирая своим шелковым капканом С бурными вздохами грациозно раскачивается. По трепещущим ресницам считываю ту же остроту распирающих эмоций.

Широко распахивает глаза. Меня срывает с катушек, от захлестнувшего наслаждения. Прибиваюсь зубами к тонкой венке на шее, тут же зализываю под звонкий вскрик.

Ева откидывается назад, полностью опираясь на мою поддержку. Влажным маршрутом двигаюсь вниз и со всей дури всасываю розовый сосок. Начинаю, максимально мощной амплитудой, вбиваться в ее тело. Чистый кайф, неразбавленный. Как никогда прежде.