Бабочка на запястье

— К себе домой, — извиваюсь ужом, пытаясь спихнуть захват со своего загривка.

— В Питер что ли? Билеты распроданы. Конечная называется. Сиди, сука, здесь.

— Переночую у Арины, тупоголовый урод. Забыл? Мне завтра посылку доставят, надо забрать — прожигаю холодное лицо Тимура слишком ядовитым взглядом.

Он отпускает воротник. Во время затыкаюсь, чтобы не ляпнуть лишнего. Тим выглядит подозрительно спокойно. Пугающе безмятежным.

— Телефон захвати. Вдруг Вавилов будет звонить. Скажи, что ты здесь.

Беру со стола телефон и незаметно ключи Тимура от машины. Вот тебе и моя сладкая месть, когда буду парковаться, забуду про габариты и обязательно вмажу бампером в бордюр. Может еще и перед помну.

Определить неизвестную марку, да еще второпях. Дело не легкое. Запыхавшись, тыкаю кнопку на брелке в каждом отсеке парковки.

Черное Бмв с тонировкой на всех стеклах приветливо мигает, и я несусь к нему. Хлопаю дверью, одновременно вставляя ключ в зажигание. Уже выруливая на выезд, замечаю в зеркало взбешенного Тима, который бежит следом. Открываю окно и пока нахожусь в поле зрения, размахиваю средним пальцем.

— На-а козлина!! — ору во весь голос, испытав при этом ни с чем несравнимое блаженство.

Интересно, а есть курсы по управлению гневом. Мне наверняка уже поздно туда записываться, потому что по дороге домой я собрала семь штрафов. Четыре за превышение и три за проигнорированные красные светофоры. Камеры были везде. Я нарочно притормаживала, чтобы номера засветить. Мало ли вдруг не сработает.

А теперь останавливаюсь так близко к тополю у тротуара, что неожиданно слышу, скрежет метала по стволу. Блин, такая неприятность. Жаль, конечно. А еще один пустячок — задняя фара случайно выпала, ударившись об мусорку. Печально, ну что поделать, если водитель не профи. Тимурку разорвет в клочья, но если придет, дверь я ему не открою, иначе эти клочья будут лететь от меня.

Сижу и смотрю перед собой в лобовое стекло. Я устала бороться с ветряными мельницами. Понятия не имею, что будет завтра. Спасает только одно не проходящее ощущение, что это все галлюцинация.

В таком состоянии я практически безболезненно принимаю смерть сестры. Местами смеюсь и забываю кошмар, который творится вокруг.

Хлопаю дверью, нажимаю сигналку и уверенным шагом иду в подъезд. В квартире накатывает грусть. То самое, из излюбленного режиссерами сценария. Словно, призраки лезут с каждого угла. Окутывает мистическим шепотом отовсюду.

Здесь мы смеялись, здесь дурачились. Здесь затевали преображение, меняясь образами. Арина любила игры с переодеваниями.

Давай поменяемся местами. Одна из ее главных забав. Мы перевоплощались, когда она приезжала ко мне. Я позволяла ей становится мной. Именно поэтому, выбрала такой стиль для расследования. Стала ей. И с вероятностью один к одному умру так же.

Мотаюсь по квартире наполненной воспоминаньями, как белка в колесе. Суматошно убираюсь, чтобы хоть ненадолго отвлечься. Принимаю душ и переодевшись в пижаму, слышу стук балконной дверь. Холодок проносится по ногам. Не включая свет в комнате, иду, чтобы прикрыть.

Дергаю ручку с усилием, ее иногда заедает. Едва уловимый шорох и липкий ужас ползет по затылку. Мой жалобный крик глушится широкой ладонью.

— Когда ты станешь послушной и будешь делать, что тебе говорят — с бархатистым акцентом, в меня течет умиротворение.

Расслабленно отклоняюсь назад, прижимаясь, затягивая в легкие воздух. Только сейчас могу сделать полноценный вдох.

— Как ты сюда попал?

— Паркуром увлекся. Понимаешь, насколько это было небезопасно приезжать сюда?

Еще и по балконам лазит на пятый этаж. До жути интригует, чем он все таки занимается. А ведь всего час назад я мысленно дала себе обещение изо всех сил держаться вдали от Дамира. Сработало?

Какое там! Поплыла, едва его магнетический аромат ворвался глотком свежего воздуха в легкие.

— Понимаю, — едва ли это выходит убедительно.

Я пытаюсь сопротивляться, честно. Но это изначально провальное дело. Дамир знает, где надавить, как прикоснуться и в какой момент убить любое противостояние своим до одури сексуальным голосом. Я по нему с ума схожу.

Его руки накрывают мою грудь под тонкой сорочкой. Соски реагируют немедленной стойкой, попадают в захват и натягиваются с жжением. Губы блуждают по шее, предательский стон выдает меня с головой.

— У кого я это спрашиваю — тяжело вздыхает и меняет положение, разворачивая к себе.

Как скульптор оглаживает свое произведение. Комкает низ короткой ночнушки в ладонях. Меня в секунду разбирает на атомы. Днк рвется, заполняя пустоты его элементами.

— Давай сегодня не будем обсуждать коллекционеров, планы на завтра. Не хочу провести ночь так бесполезно, — это звучит от меня? Неожиданно, правда. Сама от себя в шоке.

Ой, Ева, гордости в тебе ни на грамм.

— Значит, все решила?

Потом обязательно наступит откат, но сегодня острая необходимость как дышать и не думать о смерти. Не могу оставаться одна. Взять от него это ощущение безопасности. Вакцинироваться от страха по полной.