Бабочка под сапогом

В сам Калининград мне не надо, мне бы в аэропорт Храброво приехать и улететь. В Москву, в Москву! Угу. А потом буду локти кусать, был на Балтике и не искупался. Если верить атласу, всего двадцать километров до Зеленоградска, самого курортного города этих мест. Раненому воину, чуть не отдавшему жизнь на невидимому фронте самое оно полечиться на Прибалтийском курорте. И я не пожалел о своем решении. Еду как в машине времени, словно еще лет семьдесят назад отмотал. Архитектура начала века, зубы на брусчатке отбивают Морзянкой какое-то донесение, солнышко то улыбнется, то плюнет в стекло дождиком на пару минут. А может, показалось, может это брызги с моря. Море!!! Море, как я тебя люблю! Люблю любое: хмурое, лучистое, спокойное, бушующее, серое и зеленое, голубое и черное. Вот только с плавками засада. Нет, я не стесняюсь купаться в семейных труселях, это они меня стесняются, уже несколько раз это устройство было застигнуто на попытке покинуть мой афедрон и даже ноги. Хорошо, я в этот момент был в лежачем положении, никто ничего не заметил. А как чего заметить, когда водичка сильно прохладная, душа сжалась и попыталась втянуться в живот как голова у черепахи. А может и не душа это сжалась, а какая-то другая часть меня… А душа, наоборот, пела и плескалась в волнах, кричала как чайка и вовсю отплевывалась от чуть солоноватой воды. Не Атлантика, такую даже пить можно небось. Накупаюсь и в аэропорт, а оттуда в Москву!

Глава 23 Карьерный рост

Всё хорошее когда-нибудь кончается, если в это очень верить. Да и без веры тоже кончается. Как было спокойно в полку, ни тебе проблем, ни забот… угу, только чуть в куски не порвали очередью в упор. Не, такое счастье повторно не хочу. Пытаюсь вспомнить, когда вся эта суета началась — блин, да что я, сам её навожу что ли? Да, Жора, будь честен с собой, твоя личная суета есть твой собственный продукт. Мог ты до девяностого года сидеть на попе и ждать Большую Задницу для всех? Не мог. Так что, судьба у тебя такая, она же шило в попе. Кто-нибудь вообще смог бы сидеть ровно с шилом в заду? То-то же. Так что заводись и поезжай в аэропорт. Мокрые волосы — это отговорка. А покушать? Убедил, покушай и вперед! Ресторан для отдыхающих не поразил изысканной кухней, но и не отравил, спасибо ему за это. В Палангах и на Рижских Взморьях не был, но не думаю, что там сильно иначе. Море точно такое же, архитектура скорее всего та же, только кухня и отличается. Частников пока нет, а общепит не умеет еще на нюансах местной кухни играть. Или ему не дают?

Аэропорт Храброво, паркуюсь. Интересно, верный Росинант мой кому достанется? Небось никто в Минск не погонит, отдадут местным комитетчикам. Так даже правильнее, я считаю. Ближайший рейс через три часа, нормально, билеты есть только в эконом-класс. «Мущиииина, вы сейчас полетите экономом или бизнесом через тридцать лет? Платить будете картой или налом?» Сейчас полечу, плачу наличными! На аэропорт здание не тянет, скорее аэровокзальчик, зато всё рядом. Иду к безопасникам:

— Здравия желаю, Милославский, центральный аппарат КГБ, везу сумку без досмотра, вооружен. — корочку свечу в развернутом виде, но из рук.

— Здравствуйте, мне надо посоветоваться с начальством.

— С Михал Иванычем?

— Нет, с Аксененко.

— Отставить советоваться. Не вкурил? Центральный аппарат, никто ни с кем не советуется, если хочет служить дальше. Вопросы есть?

— Вопросов нет. У нас до рейса хотите посидеть? У нас диван удобный, кофе импортный.

— Уговорил. А кофе у всех импортный, не растет пока в СССР кофе. А знаешь, почему?

— Почему?

— Бразилию мы пока не присоединили к Союзу.

— Ха-ха! Точняк! Вы все в Москве такие юмористы?

— Да вы тоже не сильно хмуритесь. Кстати, я Жорж.

— Я Сергей. Нам чего хмуриться. Хотя да, бывают поводы…

— То ли еще будет, Сергей.

— Жорж, а какое у тебя звание, говоришь?

— А я не говорю. Не положено.

— А в удостоверении..

— А в удостоверении написали то, что хотели.

— Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял бы.

— Шаришь.

Растворимый кофе со сгущенкой вполне себе достойный напиток, главное — не сравнивать его вкус со вкусом кофе. А с калининградским марципаном — вообще достойно. И ничего не слиплось. На самолет меня провожал новый знакомый, а в Москве встречал старый. Я решил, что ничего страшного не случится, если я по ведомственной линии связи позвоню своему начальнику и доложу обстановку.

Москва, конечная точка моего кривого маршрута. Около трапа самолета черная Волга, рядом стоит Онегин — значит по мою душу. Почетно, блин — черная Волга у трапа, народ косится, но молчит. Тут люди понимают, что кого попало так не встретят.

Кладу сумку в багажник под внимательным взглядом Петра, благо меч я выкинул в кусты сразу после той заварушки со стрельбой. Здороваемся уже в машине:

— Ну привет, бродяга! Наворочал ты дел! Не мог как-то поспокойнее жить?

— Спокойно жить можно, Петр, но долго не получится. Сам знаешь, и небось уже чувствуешь, какой покой в стране творится.

— В сумке то, что я думаю?