Бабочка (СИ)

- Чистой воды, побыстрее, пожалуйста. - Из угла раздался гром раздвигаемых стульев. У Симпсона заболело в груди, он уже хотел остановить этого чёрного дурака, но японец сам повернулся в сторону дебошира:

- Откуда ты вылез, чудовище Фукусима? - Улыбнулся он. Негра аж перекосило:

- Что ты сказал, ты, мелочь узкомордая?

- Я сказал, что ты чудовище Фукусима, что ты не понял? - Ставр Колбис по прозвищу Чёрный Баран, просто замер от наглости этого клопа. Ещё никто не смел, так оскорбить Чёрного Лидера местной мафии. Плюнув на всё, он потащил из кобуры свой любимый кольт, который, правда, уже полгода не чистил. Достал, направил на японца и отдал пальцу команду нажать на курок. И был сильно удивлён, когда увидел, что команда не дошла до пальца. Он был бы ещё сильнее удивлён, если бы смог увидеть, как отделяется от туловища голова вместе с плечом и рукой и падают на пол. А японец аккуратно вытирает меч, и прячет его за спину, в ножны. Повернувшись к бармену, он в третий раз повторил:

- Чистой воды, пожалуйста.

* * *

Вечером, уже перед сном, в номер, где проживал генерал Маннергейм, тихо постучали. Густав Карлович открыл дверь и открыл рот. Перед ним стояла прекрасная молодая женщина:

- Густав Карлович? - Спросила она нежным голосом, - Меня зовут Мезина Ольга Дмитриевна. Я врач терапевт и очень хотела бы Вас осмотреть.

- Осмотреть? - Удивлённо спросил генерал.

- Ну да, как врач.

- О Господи, - Маннергейм слегка загрустил, - Ну конечно, прошу Вас. - Он пропустил врача в номер. - Мне раздеваться?

- Да, по пояс, пожалуйста, - ответила Мезина, копаясь в своём бауле. Проверив давление, сняв кардиограмму, она немного задумалась.

- Что там, доктор? Всё очень плохо? - Заволновался Густав.

- Ну, не так, чтобы очень, однако я рекомендую поставить Вам капельницу. Ну, чтобы полностью быть спокойным. Вы не возражаете? - Маннергейм грустно улыбнулся:

- Как я могу быть против таких чудных, зелёных доводов? Они, Ваши доводы, меня просто с ума сводят! - Ольга зарумянилась:

- В таком случае просто расслабьте руку, я введу в вену иглу. Сейчас, сейчас. Вот чудно, глазки закрываются, закрылись глазки. - Мезина на цыпочках подошла к двери, - Андрей Михайлович! - В номер зашёл доктор Варламов:

- Вы, Ольга Дмитриевна, идите, я буду ждать Вас к десяти утра. А я над нашим генералом поколдую.

* * *

На границе Японской Америки и Канадской Советской Социалистической республики, у таможенного поста стояла очередь. Первый подошедший к столу таможенника юноша, лет восемнадцати, положил на стол свой паспорт американского гражданина. Вопрос таможенника:

- По-русски говорите? - Американец закивал:

- Да, да, говорю.

- Уже хорошо, - сказал русский и что-то записал, - какой специальностью владеете?

- Автомеханик! - Гордо подбоченился герой.

- Документы.

- Какие? - Растерялся специалист.

- Подтверждающие, что Вы автомеханик. - И тут американец потух. - Что, нет ничего? И специальности ты не знаешь? Значит так, вот стоит автобус, на нём доедешь до Калгари, там тебя встретят. Поселят в общежитие, дадут список дефицитных специальностей. Выберешь себе по вкусу и будешь полгода учиться. За это время тебе будут платить стипендию. Там хватит на поесть и на одеться. На пьянки и наркоту там денег нет. Ты понял? - Парень закивал. - И учти, только через пять лет добросовестного труда ты станешь гражданином Советского Союза. Ты всё понял? Тогда хватай документы - и в автобус. Следующий.

Следующим был негр среднего возраста. Подал паспорт. Вопрос таможенника:

- По-русски говорите? Нет? А зачем нам такие нужны? Ладно, научишься. Что? И учиться не будешь? А как же ты работать собираешься? Что? И работать не будешь? Так не пойдёт. У нас все работают. Что? В Америке можно было не работать? Ну, так и иди в свою Америку. Что? Рис надоело сажать? Знаешь, парень, иди ка ты сажай рис, потому, что у нас за тунеядство ссылают к японцам. А они умеют к труду приучать. Всё, будь здоров и не кашляй.

* * *

Карл Густав Маннергейм проснулся. Первое, что он увидел, это зелёные, тёплые материнские глаза врача Ольги. Только он собрался спросить, что с ним такое, что врач рядом, как Мезина скомандовала:

- Так, товарищ генерал, я отвернусь, а Вы в ванную комнату. Приводите себя в порядок и только после этого мы будем разговаривать. - Густав кивнул, она оборотилась, и он пошёл в санузел. Ещё по пути Маннергейм никак не мог понять, что с ним? Самое главное это то, что ничего не болело. А взглянув на себя в зеркало, он еле удержался от истерического вопля. Из зеркала на него смотрел молодой человек. Лет, примерно, тридцати пяти, не больше. Быстро приняв душ и мечтая о том, что сейчас он будет говорить, надел пижаму и выскочил из ванной комнаты.

Один взгляд на Ольгу, румяную, смущённую, с опущенными вниз пышными ресницами и Карл Густав Маннергейм упал на колени: