Бабочка

— И все же, мы их надули, а? Видишь, нет ничего лучше приключений. Я прошел через Колумбию, Панаму, Коста-Рику и Ямайку и примерно пятнадцать лет назад прибыл сюда. Я счастлив со Снежным Комом — лучшей женщиной, которую мужчина может желать. Когда ты едешь? Ты здесь надолго?

— Нет, на неделю.

— Что ты здесь делаешь?

— Я хочу перекупить игры в казино вместе с управляющим.

— Друг мой, я хотел бы, чтобы ты всю жизнь оставался рядом со мной, в этой стране, но очень прошу тебя не совершать сделки с президентом: он убьет тебя, когда дела пойдут.

— Спасибо за совет.

— А ты, Счежный Ком, приготовь нам пир, но настоящий — не для туристов, а для моего друга!

Потом я постараюсь рассказать об этом пире «не для туристов».

Итак, Жюло сбежал. А мы — я, Деге, и Фернандез — все еще ждем. Время от времени я украдкой проверяю решетки на окнах. Это настоящие рельсы, и с ними ничего не поделаешь. Остается дверь. Днем и ночью возле нее караулят три вооруженных надзирателя. После побега Жюло охрана усилилась, а врач стал менее приветлив.

Шатель появляется дважды в день — сделать инъекцию и смерить температуру. Проходит еще неделя, и я плачу 2000 франков. Деге говорит о чем угодно, но не о побеге. Вчера он заметил мой скальпель и сказал:

— Он все еще у тебя? Для чего ты его держишь?

Я ответил сердито:

— Чтобы спасти, если надо, твою и мою шкуру.

Фернандез не испанец, а аргентинец. Он хороший человек, настоящий искатель приключений, но и на него произвела впечатление болтовня старого Кароры. Однажды я подслушал его разговор с Деге:

— На островах, наверно, намного здоровее, не так жарко. Здесь запросто можно схватить дизентерию в уборной.

Каждый день из палаты выносят одного или двоих умерших от дизентерии. Странно, но все умирают после обеда или ужина. Никогда утром. Почему? Загадка природы.

Сегодня ночью я поспорил с Деге. Я сказал ему, что по ночам, входя в палату, араб иногда проявляет неосторожность, помогая тяжелобольным. Можно напасть на него и воспользоваться его одеждой (мы спим в одних рубашках и сандалиях). Одетый как араб, я без проблем выйду, вырву винтовку из рук одного из охранников, обезоружу остальных, втолкну их в палату и запру за ними дверь. Потом попытаемся спрыгнуть со стены больницы, выходящей на Марони и поплыть по течению. Что будет потом, посмотрим. У нас много денег, и мы сможем купить лодку и еду. Оба моих приятеля энергично противятся этому плану и даже критикуют его. Я чувствую, что у них душа в пятки ушла, и очень разочарован. Время идет. Мы здесь уже без двух дней три недели. В нашем распоряжении осталось десять-пятнадцать дней. Сегодняшнюю дату следует запомнить: 21 ноября 1933 года. В палате появился Жан Кложе, человек, которого пытались убить у парикмахера в Сен-Мартине. Его глаза закрыты, полны гноя, он почти слеп. Шатель уходит, и я приближаюсь к Кложе. Он быстро говорит мне, что остальных заключенных отправили на острова пятнадцать дней назад, а о нем забыли. Три дня назад его предупредил один из писарей, и он положил в глаза касторовые зерна. Глаза начали гноиться, и он попал сюда. Он говорит, что готов пойти на все, даже на убийство, лишь бы выбраться отсюда. У него три тысячи франков.

Я обрисовываю ему свой план побега. Он находит план хорошим, но считает, что для большей неожиданности нам следует выйти вдвоем и даже, если можно, втроем. Открутим ножки кроватей, каждый возьмет по ножке и нападем. По его словам, они не поверят в то, что мы будем стрелять, даже если у нас в руках будет ружье, и позовут на помощь надзирателей блока, из которого сбежал Жюло.

ТЕТРАДЬ ТРЕТЬЯ. ПЕРВЫЙ ПОБЕГ

Побег из больницы

Сегодня ночью мне удалось поговорить с Деге, а потом и с Фернандезом. Деге сказал, что не верит в мой план и готов заплатить сколько угодно, чтобы аннулировать домашний арест. Он спрашивает в записке к Сьерро, можно ли это сделать. В своем ответе Сьерро написал, что сделать это сейчас, когда вышел приказ из Парижа, невозможно. При этом он добавил: «Если вы не хотите оставаться в больнице, можете покинуть ее назавтра после отплытия на остров парохода «Мана».

В течение восьми дней до отплытия на острова мы будем находиться в камере, и это, возможно, даст более удобный шанс для побега, чем больничная палата, в которой мы застряли. В той же записке Сьерро спрашивал, не прислать ли ко мне бывшего заключенного, который может приготовить для нас лодку и все, что требуется для побега. Это тулузец по имени Иисус, который два года назад подготовил побег доктора Бугре. Чтобы встретиться с ним, мне надо пойти в рентгеновский кабинет, в центральный блок больницы, и сделать снимок. Туда можно попасть с фальшивым направлением. Сьерро посоветовал мне вынуть перед посещением рентгеновского кабинета патрон — врач может его обнаружить, если направит аппарат ниже легких. Я посылаю Сьерро записку с просьбой направить Иисуса на рентген и договориться с Шателем, чтобы послали и меня. Встреча назначается на послезавтра, на 9 часов утра.