Бабочка

10 часов утра. Абсолютная тишина. Я сплю четыре часа и просыпаюсь с пылающими губами. На губах и на носу шелушится кожа. То же у Матурета и Кложе. Дважды в день мы растираемся жиром, но ничего не помогает; он быстро испаряется под тропическим солнцем. Судя по солнцу, теперь два часа пополудни. В месте, где Матурет после еды мыл посуду, скопились косяки рыб. Я беру в руку кортик и прошу Матурета высыпать за борт несколько проросших зерен риса. Рыбы скапливаются в том месте, где упал рис, и по одной из них я наношу удар. Это рыба весом в десять килограммов. Мы чистим ее и варим в соленой воде. Съедаем вечером, обваляв в муке и поджарив.

Мы в море уже одиннадцать дней. За все это время мы видели на горизонте всего один корабль. Я начинаю спрашивать себя, где, черт побери, мы находимся. Глубоко в море, это ясно, но где именно? И вот, перед нами, вдалеке, возникает черная точка, которая растет у нас на глазах. Лодка или корабль? Через некоторое время мы ясно видим, что это корабль. Он приближается, но пути наши не пересекаются. Из-за отсутствия ветра паруса висят, как тряпки, и с корабля нас, наверно, просто не заметили. Вдруг раздается протяжный гудок сирены и три свистка. Корабль меняет курс и приближается к нам.

— Только бы он не подошел слишком близко, — говорит Кложе.

— Это не опасно — море сейчас похоже на масло.

Это танкер. На палубе мы видим людей. Они, конечно, не понимают, что мы делаем в море в нашей ореховой скорлупке. Танкер приближается медленно, и мы различаем офицеров, команду, повара, женщин в полосатых платьях и мужчин в цветных рубашках. Пассажиры на танкере — это редкость. Танкер медленно приближается, и капитан начинает говорить с нами по-английски:

— Вы откуда?

— Из Французской Гвианы.

— Вы говорите по-французски? — спрашивает одна из женщин.

— Да, мадам.

— Что вы делаете в открытом море?

— Плывем туда, куда нас Бог приведет.

Женщина говорит что-то капитану, а потом обращается к нам:

— Капитан просит вас подняться на палубу; вашу лодку привяжут к кораблю.

— Передайте ему, что мы очень благодарны, но чувствуем себя прекрасно в нашей лодке.

— Почему вы отказываетесь от помощи?

— Потому что мы беглецы, и нам не по пути.

— Куда же вы плывете?

— В Мартинику и дальше. В каком направлении Антильские острова?

— Вы сумеете разобраться в английской карте?

— Да.

Через минуту на веревке спускают к нам в лодку английскую карту, картонки сигарет, хлеб и жаркое.

— Посмотрите на карту.

Я смотрю и говорю:

— Чтобы добраться до Антильских островов, я должен плыть на юго-запад, верно?

— Да.

— Сколько приблизительно милей?

— Через два дня будете там, — отвечает капитан.

— До свидания, спасибо вам всем.

— Капитан хвалит вас за отвагу!

— Спасибо, до свидания!

Танкер трогается с места, едва не касаясь нас, и я отплываю, чтобы не быть опрокинутым волной. В это время один из матросов бросает нам свой берет, который падает прямо в лодку. В этом берете, на котором красуются якорь и золотые ленточки, я через два дня привожу, без всяких происшествий, нашу лодку в Тринидад.

Тринидад

Птицы предупредили нас о близости суши задолго до того, как мы ее смогли увидеть. В 7.30 утра они начали кружить над нами.

Прибываем, парень! Прибываем! Первая и наиболее тяжелая часть нашего путешествия закончилась удачей. Да здравствует свобода! Каждый из нас дает выход радости. Наши лица покрыты слоем масла какао, которое нам спустили с танкера — это уменьшает боль от ожогов. Приблизительно в 9 часов утра мы видим сушу. Приятный и несильный ветерок быстро несет нас по морю. Только в четыре часа пополудни мы начинаем различать на этом длинном острове белые домики и вершину, полную кокосовых пальм. Мы еще не можем точно удостовериться, что это действительно остров и что дома заселены. Через час мы видим бегущих к нам людей. Менее чем за двадцать минут на берегу собирается разношерстная публика. Вся маленькая деревня вышла нам навстречу. Позже мы узнали, что название этой деревни — Сан-Фернандо. На расстоянии 300 метров от берега я бросаю якорь. Делаю это по двум причинам: чтобы увидеть реакцию публики и чтобы не повредить дно лодки, если у берега окажется много камней. Мы сворачиваем паруса и ждем. К нам подплывает легкая лодка. Два негра за веслами, на носу стоит белый человек в колониальной шляпе.

— Добро пожаловать на Тринидад, — говорит белый по-французски. Негры смеются, обнажая белые зубы.

— Спасибо за добрые слова. На берегу много камней?

— Нет, только песок. Вы можете спокойно приблизиться к нему.