Бабочки и порочная ложь (ЛП)

Оказывается, с помощью Элайджи и некоторой помощи довольно упрямого надзирателя это оказалось не так сложно, как я думал.

Доктор Хилл тайно ввел лекарство, которое настолько замедлило сердцебиение Адриана, что у него сложилось впечатление, будто у него произошла остановка сердца. Судя по всему, Хилл продолжал «спасать жизни» до тех пор, пока начальник тюрьмы не разрешил приехать машине скорой помощи, чтобы забрать пациента. Если бы он не сотрудничал со мной, информация о его грязных делах в тюрьме была бы показана в завтрашних вечерних новостях. Прежде чем он успел бы набрать номер своего адвоката и попросить о помощи, федералы уже были бы у него в заднице и глубоко погрузились бы в его подозрительные финансы. Он действительно думал, что ему сходит с рук шантаж семей заключенных, но никто об этом не знал. Удивительно, как мало денег нужно людям, чтобы наброситься на своих боссов.

Тюремный охранник, который помог вытолкнуть на каталке моего отца, находящегося без сознания и в наручниках, участвует в драках Кейсона в его свободные ночи и был более чем готов сыграть свою роль в сегодняшних событиях, чтобы получить хорошую зарплату.

Именно в такие моменты выгодно иметь те связи, которые есть у меня. Поверьте мне, когда я говорю, что плачу большие деньги за то, чтобы все это произошло, но я знаю, что в конце концов это будет стоить каждого пенни.

На бумаге и на видеозаписях все выглядит законно. Приходят парамедики и берут на себя сердечно-легочную реанимацию, а вооруженный охранник садится вместе с ними в заднюю часть машины скорой помощи, чтобы поехать в утвержденную больницу. Они уходят, и по дороге Адриан Блэквелл официально кодирует код и объявляет время смерти. Затем его доставляют в морг больницы, где позже его кремируют.

По крайней мере, так говорится в отчетах. На самом деле парамедики ввели лекарства, чтобы обратить вспять то, что сделал доктор Хилл, и в пятнадцати минутах от тюрьмы, вдали от любых возможных камер, моего отца обменяли на тело Джона Доу. Роуму удалось осуществить это, позвонив своему связному в морге. Это именно то дерьмо, которое его семья вытворяет с такими семьями, как Холлоуэй, и за последние пару лет он преуспел в этом. Он имеет дело с более гнусным набором связей, чем я в обычный день. Ему необходимо наладить такие отношения, если он хочет, чтобы его уважали так же, как его отца.

Медики и охранник взяли свои сумки с деньгами и доставили тело в морг больницы. Все трое знают, что произойдет, если они заговорят. Я оставил в каждой сумке флешку с информацией, которую смог собрать за тот короткий промежуток времени, который у меня был, и ничего из этого не получилось. Я считаю, что для них это дополнительная мотивация держать язык за зубами. На всякий случай я буду следить за ними дополнительно, но сомневаюсь, что это понадобится. Они не глупы.

Мы с Роумом погрузили моего отца в заднюю часть машины и поехали на север, к жилому комплексу, который строит компания недвижимости Валентино.

На этот раз в следующем году это будет пригородная помойка, полная кричащих детей и домохозяек, но до тех пор, пока сюда не переедет хорошая семья, это будет последнее пристанище моего отца.

Из багажника внедорожника доносится внезапный стук, и у Роума на пассажирском сиденье поворачивается голова.

— Кто-то просыпается.

— Все в порядке. Открыть глаза — это единственное, что он может сделать прямо сейчас, — мы связали ему лодыжки и заковали руки наручниками за спиной. Капюшон на голове не позволяет ему видеть, а кляп во рту не позволяет ему говорить. Он совершенно беспомощен и уязвим, и именно это он заставил почувствовать Пакса. Это небольшой, крохотный вкус того, через что он заставил своего ребенка пройти.

Роум снова поворачивается на своем месте, но не раньше, чем смотрит на меня скептически.

— Что?

— Ничего, — он пожимает плечами.

— Просто выплюнь это, черт возьми, — рычу я, свернув на пустую темную улицу нового района. Девяносто процентов домов на этой улице представляют собой не что иное, как деревянные каркасы и заливной фундамент. — У тебя есть сомнения?

— Что? Бля, нет. Я буквально только что украл для тебя труп, и ты спрашиваешь меня об этом?

Я смотрю между ним и темной дорогой.

— Тогда в чем проблема? Почему ты так смотришь на меня?

Противоречивое выражение его лица перед ответом безошибочно узнать.

— Операция, которую ты сам строишь, великолепна, и количество влиятельных людей, которые у тебя за яйцами, по меньшей мере, впечатляет, но это не твоя работа, чувак. Ты используешь деньги и секреты, чтобы разрушать жизни. Ты их не берешь, — он делает паузу на мгновение. — Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как впервые убил кого-то? Мне было шестнадцать. Папа взял меня на сделку и, прежде чем мы вышли из машины, подарил мне револьвер. Он сказал, что это на тот случай, если дела пойдут плохо.