Бабочки Креза. Камень богини любви

— Вот вам и ого, — Наталья Михайловна довольно уныло усмехнулась. — О его приезде я узнала совершенно случайно. Он прибыл в составе группы французских журналистов в наш Лингвистический университет. О гостях рассказывалось в новостях по какой-то программе телевидения. Я его увидела — высокий, элегантный, лет за шестьдесят. На француза не похож, на русского тоже. Вид у мужчины несколько англизированный. И я решила с ним встретиться. Я вообще, честно говоря, человек непредсказуемый. Мама говорила, что и бабушка была совсем такая, что мы с ней очень похожи. Я узнала, что группа французов остановилась в гостинице «Октябрьская», что на площади Нестерова, и просто пошла туда. Всю жизнь передо мной почему-то трепетали все администраторы… И в «Октябрьской» произошло то же самое — мне мгновенно сообщили, в каком номере проживает Шведов — в 534-м. Я поднялась на пятый этаж, постучалась. Он сначала решил, что я с факультета, где ему предстояло читать какую-то лекцию, но тут я развеяла его заблуждения. Мне не раз приходилось наблюдать, как прямой вопрос, заданный в лоб, выбивает почву из-под ног у людей, ну я и решила взять Шведова врасплох. Просто спросила, известно ли ему, что его отец писал доносы в НКВД и погубил мою семью.

— О господи! — не удержалась от реплики Алёна.

— Вот именно, — усмехнулась Наталья Михайловна. — Надо было видеть его лицо…

«Можно представить, — подумала Алёна. — Таким вопросиком и впрямь можно почву из-под ног выбить! Это ж все равно что в лоб человеку с порога выстрелить! А ведь крепкая дама эта Наталья Михайловна, очень крепкая… С другой стороны, не зря же ее мужем был кагэбист. Небось чему-то научилась от него!»

— А Шведов пистолет не выхватил и вас не пристрелил на месте? — невинно спросила Алёна.

— В каждой шутке есть доля шутки? — засмеялась Наталья Михайловна. — Пожалуй, выхватил бы точно, если бы у него пистолет был. А так он просто выкинул меня в коридор.

— Выкинул?!

— Ну, в моральном смысле. Весь побелел и бросил — вот натурально бросил мне в лицо: «Кирилл Владимирович Шведов был благородным человеком. Потрудитесь удалиться, мадам!»

— Красиво, — пробормотала Алёна.

— Красиво, — согласилась Наталья Михайловна. — Что значит иностранное воспитание! Но я бы сказала иначе: хорошая мина при плохой игре. Все-таки он выдал себя именно своей реакцией. Конечно, по-человечески она понятна, Шведов защищал честь семьи, честь своего отца, но теперь я ни в коем случае не могу рассчитывать получить от него хоть какую-то информацию о своемдеде. Понимаете, я ведь ни с кем не хочу сводить никакие счеты. Ничье имя не намерена порочить. Что бы ни сделал в то время тотШведов, все произошло именно в товремя. Меня интересует лишь информация, и ничего более. В чем вы и должны убедить этогоШведова. Убедить — и получить у него всю информацию о моем деде, какая у него только есть.

— Ох, — пробормотала Алёна. И если в ее голосе кому-то послышался бы страх, то он не ошибся бы, потому что ей и в самом деле стало страшно. — Неужели вы думаете, что если вам, — она так выделила голосом последнее слово, что получился как бы полужирный курсив, — не удалось, то удастся мне? Чем я от вас отличаюсь в лучшую сторону?

«Кроме того, что еще не успела оскорбить русского француза Владимира Кирилловича Шведова», — чуть не добавила она, однако, конечно, промолчала.

— Ну, вы его еще не успели оскорбить, — проговорила Наталья Михайловна, и Алёна едва сдержалась, чтобы не хихикнуть самым неуместным образом. — Кроме того, у нас с ним вообще с первого взгляда возникла жуткая антипатия. Даже если бы мы просто в трамвае рядом стояли, мы бы непременно поссорились. К тому же он как раз в таком возрасте, когда седина в голову, а бес в ребро. Такие павианы, бонвиваны, папильоны на женщин своих лет и тем более старше не могут вообще смотреть, зато молоденькие красотки все, что угодно, с ними смогут сделать.

Алёна несколько мгновений поразмышляла, сколько процентов в словах Натальи Михайловны откровенной лести, а сколько — подобия правды. Потом решила определить для себя соотношение пятьдесят на пятьдесят и не шибко занудствовать, тем паче что в глубине души была совершенно согласна с определением своей внешности: молоденькая красотка. А то, что ей несколько за сорок, можно и в секрете придержать, ведь больше тридцати пяти ей в жизни никто не давал.

— Вообще-то мужчины такого типа западают на юных девчонок, а не на женщин бальзаковского и даже постбальзаковского возраста, — сказала она. — И вообще, ситуация двусмысленная, вам не кажется?