Бабочки по дебету

«А ведь мама оказалась права насчет неудачного дня», – подумала Марго, когда ее чемодан не выехал на ленту. Все давно получили свой багаж, а она вот уже битый час пытается заполнить документы на утерянные вещи. Хорошо, что ноутбук взяла с собой в салон. Ну надо же, история повторяется: она снова налегке. Мало того, что над ней в самолете поиздевался Петр, и потом она так разозлилась и обиделась, что не смогла толком заснуть, так еще и это.

Итак, она в забрызганной кофе, несвежей рубашке, с прической, растрепанной после шестичасового взаимодействия с креслом самолета, не выспавшаяся, и без вещей.

Город встретил прохладой, слегка моросил дождик. Марго сразу замерзла. К счастью, водитель «Поросят», дожидавшийся в аэропорту на минивэне, не уехал. Приветливый, болтливый мужичок небольшого роста с любопытством оглядел группу: аудиторы из столицы – редкий зверь в этих краях. По дороге сочувствовал Марго, желал ей скорее воссоединиться с утраченным скарбом, рассказывал о здешних краях – все вперемешку. То и дело подпрыгивая на ухабах, они ехали по Иркутску. Марго была здесь впервые. Старинный сибирский городок, до Байкала семьдесят километров, до Китая тысяча, но и то, и другое – рядом. А еще Бурятия недалеко, поэтому в городе много этнического населения.

Пока стояли на светофоре, Марго успела разглядеть объявление на ближайшем столбе: «Обучение английскому и китайскому». Это первая странность – английский и китайский здесь два равноценных языка. Второе, что бросилось в глаза – множество крепеньких деревянных домиков, занимающих не последнее место в городском архитектурном ансамбле, наряду с советскими пятиэтажками и современными высотными зданиями. Обитые доской, крашенные в веселые цвета, из которых Марго больше всего понравился ярко-голубой, они по самые окна вросли в землю. Чтобы подоконники оказались на уровне тротуара – сколько веков должно постоять строение? И как оно, деревянное, столько продержалось?

Водитель предложил ехать в офис, потому что их ждали к девяти, но Марго решила сначала заселиться в гостиницу. Она перенесла встречу на одиннадцать. Объяснять не стала, сказала просто – по техническим причинам.

* * *

Гостиница оказалась довольно далеко от центра, и выглядела по совдеповски. Асфальт на подходе к ней был разбит и горбился, а лестница – почему-то покрыта строительной пылью. «Может, это только снаружи так, а внутри все будет хорошо?» – подумала Марго. Увы. Внутри царил полный разгром.

– Простите, готовимся к капитальному ремонту. Номера сдаем только на втором и третьем этаже, остальные уже закрылись. Вы к нам в следующем году приезжайте, такая красота будет – не узнаете, – щебетала девушка на рецепции, если старую кривую стойку, накрытую засиженной мухами клеенкой, на которой стоял компьютер постпенсионного возраста, можно так назвать. – Вода у нас утром до девяти, и вечером, после семи. В остальное время, простите, идут работы. А ночью у нас хорошо, тихо, особенно когда китайцев нет.

В это время что-то заскрежетало и грохнуло об асфальт снаружи, подняв облако пыли, которая немедленно проникла внутрь и затуманила взоры. Гостиницу бронировал и оплачивал клиент. «Это так он за качество радеет? Выбрал какое-то стойло. Ну, я им устрою сегодня!» – накручивала себя Марго, поднимаясь на второй этаж по затоптанной лестнице со скосившимися ступенями. На стене она узрела призыв к оральному сексу, рядом с которым красовался поясняющий рисунок, видимо, для китайцев, еще не освоивших язык.

Номер Марго соседствовал с комнатой Петра, дальше по коридору шел номер Ильи. Эдика поселили напротив, а Лизу вообще на третий этаж.

Галушкиной досталось больше всех: в ее номере не было ванной комнаты. Помыться она могла или в общей душевой, или, например, в комнате Марго. Конечно, у всех вытянулись лица при виде гостиничных интерьеров, но только Лиза решила закатить истерику. На глазах выступили слезы, она уселась на свой чемодан и заявила, что на третий этаж не пойдет.

– Позвони Багрову, скажи, пусть заказывают тебе обратный билет на вечер, – посоветовала Марго.

Ей сейчас только Лизиного нытья не хватало. И так все возмущаются и действуют на нервы. Им хорошо, они хотя бы с вещами.

– Давай поменяемся, – неожиданно предложил Петр, бросив на Марго исполненный отвращения взгляд. – Я и в общем душе помыться могу, не растаю.

Лиза отерла слезы, и так горячо стала его благодарить, что даже это сухое бревно засмущалось.