Бабочки в моем животе, или История моей девственности

Он изменился в лице, с минуту сверля меня своим обжигающим, суровым и одновременно нежным взглядом. А потом его лицо пропало. Я больше не видела его глаз, губ. Но с радостью осознала, что его руки стягивают с меня трусики. Я хотела ему сказать, предупредить, открыть то, чего он еще не знал обо мне, но не успела. Его губы, горячие и властные, обожгли меня там, куда еще не добирался ни один из мужчин, и я поняла, что разлетаюсь на части.

* * *

Я стояла на балконе, завернувшись в простыню, и курила. Я думала о Марате. Я задавала себе вопрос, на который, как ни старалась, не могла найти ответа. Почему? Почему? Почему? Этой ночью так ничего и не произошло. Точнее, произошло, конечно, но не совсем то. Я согласилась на секс, я решилась расстаться с девственностью, я разрешила Марату стать моим первым мужчиной. А он не воспользовался этим. Он доставил мне ни с чем не сравнимое удовольствие, он заставил меня стонать от наслаждения и биться в экстазе, заставил молить о пощаде и просить продолжения. Но он этого не сделал. Безусловно, это был секс.

Но какой-то односторонний. С удовлетворением только одного из его участников – меня. Никогда и ни с кем я не испытывала такого наслаждения. Он сумел заставить меня дойти до вершины блаженства, даже не будучи во мне. Он превратил меня в женщину, не лишив при этом девственности. Он стал моим первым мужчиной, даже не подозревая об этом. Я медленно выпустила дым изо рта, наблюдая, как он рассеивается в темной холодной мгле.

– Пепел сейчас упадет, – послышался сзади голос Марата.

Я вздрогнула и обернулась. Высокая шапка пепла на моей сигарете задрожала и сорвалась вниз, рассыпаясь в полете на тысячи серых снежинок.

Марат обнял меня сзади. В уголках моих глаз защипало. В горле запершило. Я закашляла.

– Это все из-за сигарет. Тебе надо бросить курить.

Я незаметно для него улыбнулась. При чем тут сигареты? Впрочем, пусть думает, что это из-за курения. Вряд ли он поймет, отчего я сейчас могу плакать.

– Почему ты не сделал этого? – наконец задала я единственный вопрос, который меня сейчас волновал.

– Разве тебе было плохо?

– Нет, мне было хорошо. Но все же я не понимаю, почему ты не сделал этого.

– Не знаю, Кэт, – серьезно и грустно сказал Марат.

– Ты ведь хотел меня?

– Еще как!

– И я была согласна.

– Я не смог, – вздохнул он и уткнулся в мое плечо.

– Почему?

– Сам не знаю. Я собирался… и очень этого хотел… но сам не пойму, что мне помешало. Вдруг подумал, что не стоит этого делать. Не сейчас… не здесь… не так, что ли. Может быть, потому что боюсь тебя спугнуть, Кэт. Боюсь разочаровать. Показаться таким, как все.

Я выбросила недокуренную сигарету в ночь и повернулась к нему лицом.

– Глупый, – ласково сказала я, поглаживая его щеки. – Я уже знаю, что ты не такой, как все.

– Правда?

– Правда. И пока ты меня не разочаровал.

– Тогда пойдем спать.

– Ладно, только обещай больше никаких провокаций.

– Хорошо, – засмеялся он мне в лицо. – Ты тоже обещай. Хватит на сегодня приключений. Боюсь, больше не выдержу таких испытаний мужества.

– Хорошо, – миролюбиво пообещала я, сворачиваясь клубочком у него подмышкой.

Этот мужчина, лежащий рядом, даже не подозревал, что значил теперь для меня. Я впервые не испытывала никаких сомнений и была готова. Но он сам оберегал меня от того, о чем даже не подозревал. И поэтому становился для меня еще дороже и желаннее.

– Спокойной ночи, мой хороший, – промурлыкала я и зарылась лицом в его плечо.

Глава 21 РАССТАВАНИЕ

Через неделю он улетал в Америку. Я не смогла поехать с ним к океану и бабочкам. У меня оказалось слишком много работы. После французского заказа в модельное агентство посыпались предложения для моей персоны. Дни до отлета пролетели незаметно.

И вот мы стоим в аэропорту и прощаемся.

– Я буду скучать, – призналась я, ощущая себя женой, провожающей мужа на фронт.

– Я тоже, – сообщил мне обладатель грустных синих глаз, Марат. – Позволь тебе звонить.

– Конечно.

Последнее прикосновение его губ перед отлетом. Я старалась удержать его так долго, как могла. Меня оторвали от этих губ на веки вечные, вынули из этих объятий и бросили в холодную ноябрьскую сырость. Марат уехал на месяц к океану и бабочкам. Я осталась здесь, в другой части света, с дождями и морозами. И мне показалось, что мир опустел.

Я шагала по замерзшим лужам и с особенным остервенением ломала хрупкую ледяную корочку каблуками своих сапог. Прикурила сигарету в надежде согреться. Теплый дым ускользал из моих губ в морозный воздух, не делая его ни на градус теплее. Бесполезно, все без толку. Просто перетерпеть, переждать, перестрадать.

– Девушка, у вас все в порядке? – неожиданно спросил шедший навстречу мужчина с озабоченными глазами. Надо же, какой участливый. С чего бы?

– Все нормально, – задрожал в ответ мой голос.

– Тогда почему вы плачете?

– Кто? Я? Вам, должно быть, показалось.