Бабуин мадам Блаватской

Секс, вероятно, беспокоил и обитателей апельсиновых рощ Охайя. Работа Раджигопала в KWINK заставляла его большую часть недели проводить в Голливуде, в офисе, находившемся недалеко от дома, который он приобрел для своей тещи и жены. Изредка посещая Голливуд, Розалинда находилась в основном в Охайе, в Арья-Вихара вместе с Кришнамурти и маленькой Радхой. Раджагопал приезжал к ним на выходные, но проводил с женой не слишком много времени. Раджагопал привык работать по ночам и привык просыпаться поздно, поэтому он даже ел иногда отдельно. Кришнамурти и Розалинда, напротив, подымались на рассвете и почти весь день не расставались, держась в стороне как от местных фермеров, так и от теософского окружения, с которым они делили долину. Таким образом Кришнамурти, Розалинда и Радха являли собой как бы одно эмоциональное целое, над которым постоянно витала тень покойного Нитьи. Когда родился этот ребенок, Кришнамурти размышлял, не является ли девочка реинкарнацией его горячо любимого брата. Он перенес на Розалинду и ее дочь всю привязанность, которую испытывал к Нитье, как Розалинда перенесла любовь к Нитье на Раджагопала. В Охайе, по некоторым намекам Радхи, Кришнамурти и ее мать стали любовниками, что случилось якобы в 1932 г., то есть через год после ее рождения.

Было ли это в действительности? Невозможно ни опровергнуть, ни доказать: многие документы, касающиеся Кришнамурти, недоступны и вряд ли что-нибудь прояснят. Но существуй эта связь, и то, что иначе с трудом поддается объяснению, стало бы понятным.

Отдалившись от Анни Безант, Кришнамурти постепенно отходил и от другой своей приемной матери, леди Эмили.

Розалинда приняла роль матери по отношению к Кришнамурти еще в начале "процесса" и, как пишет Радха, он даже спал в одной постели с Розалиндой, особенно когда ему нездоровилось, подобно тому как больной ребенок нуждается в материнском тепле. Теперь, став матерью на самом деле, имея ребенка, к которому Кришнамурти относился как к собственному, при частом отсутствии мужа, возможно, она и была готова стать его любовницей. Если еще в первые дни их дружбы пресса, падкая до сенсаций и скандалов, предполагала любовную связь смуглого мессии со "светловолосой красоткой", то теперь им благоприятствовало само стечение обстоятельств. Эту связь легко было бы скрыть в маленькой замкнутой общине Охайя, хотя некоторые друзья Кришнамурти и родственники Розалинды кое-что и подозревали. Но Кришнамурти всегда нуждался в близкой дружбе и поддержке женщины, и большинство было убеждено, что эти отношения – подобие его отношений с Анни Безант и леди Эмили.

Если Кришнамурти и Розалинда действительно были любовниками, то втроем с Раджагопалом им удавалось поддерживать эту деликатную ситуацию на протяжении тридцати лет. Однако трудно понять, как они могли совместить ее с общественной миссией Кришнамурти. Хотя он и оставил теософию, существовало не обсуждавшееся мнение, что он избрал путь брахмачария, то есть не должен жениться и тем более вступать в незаконную связь, сохраняя целомудрие ради выполнения своего духовного предназначения. В этом были уверены все его последователи.

Впоследствии дочь Раджагопала защищала родителей от обвинения в каких-то намеренных обманах. Оценка Радхой, с детства знавшей Кришнамурти, идиллической жизни в Охайе совсем не идиллическая. Воздавая дань уважения любви, какую Кришнамурти проявлял к ней в детстве, она рисует какое-то бесчестное и эгоистичное чудовище, которое беспощадно заставляет других склониться перед своей волей и способно на любую ложь, чтобы сохранить свою власть. Когда Кришнамурти, например, не удавались мероприятия, которые для него организовывал Раджагопал, то виноватым всегда оказывался Раджагопал. И если все это еще можно как-то отнести за счет самоуглубленности или наивности, то как можно оценить рассказ Радхи о том, что, когда Розалинда забеременела, Кришнамурти не только дал ясно понять, что от младенца следует избавиться, но и предоставил ей самой позаботиться об аборте? Радха также не скупилась на уличения Кришнамурти в грубом предательстве Анни Безант, Ледбитера и Теософского Общества, противопоставляя его поведению почтительное отношение своего отца к проказливому старому епископу и его уважение к обитателям Адьяра. В ее воспоминаниях Кришнамурти предстает лицемерным святошей, играющим роль отрешенного от жизни аскета, тогда как Раджагопал и Розалинда являются жертвой тщеславия, выдумок и патологической лжи, сохраняя преданность человеку, который предал их обоих.