Бабушка

— Кто самый старший, — ответила пани мама. — Постойте, я приведу ему одну красотку! — вызвалась Томешова и, выбежав за дверь, скоро вернулась со старой пряхой, которая на кухне мыла посуду. Накинули на нее белую шаль, и сваха повела старуху к жениху, чтоб тот купил ее. Долго ходил жених вокруг да около, разглядывая закутанную фигуру, пока не посчастливилось ему сдернуть покрывало; под ним скрывалось старое сморщенное лицо, выпачканное сажей. Поднялся хохот, а жених отказался от такой невесты. Сваха нырнула с ней в дверь и вскоре привела другую. Эту жених и сват нашли более подходящей и уж совсем собрались ее купить, но вдруг сват решительно заявил: «Ого, кто же станет покупать кота в мешке!» — и сорвал покрывало; все увидели круглое лицо мельничихи, черные ее глазки лукаво улыбались свату.

— Купите, купите, дешево продам, — сказал, ухмыльнувшись, мельник, завертев табакеркой, но так медленно, будто у него не гнулись пальцы или табакерка была очень тяжелой.

— Молчите уж, батюшка, — смеялась толстая мельничиха, — нынче продадите, а завтра захотите выкупить. Милые бранятся, только тешатся.

Пошли за третьей. Появилась высокая, стройная фигура молодой. Сват давал за нее старый ломаный грош, а жених немедля отсыпал горсть серебра. Купля состоялась. Женщины прибежали в горницу и, окружив жениха, весело запели:

Было все приготовлено в срок,
Вот и свадьба подходит к концу,
И доеден последний пирог,
И чепец молодице к лицу.

Теперь невеста была причислена к замужним женщинам. Деньги, которые за нее заплатил Мила, женщины проели на другой день до полудня, когда собирались «стелить постель»; тут опять много пели и шутили. Сват объявил, что порядочное свадебное гулянье длится восемь дней; да так оно обычно и бывало на каждой шумной свадьбе. Плетение венков накануне свадьбы, день свадьбы, уборка постели, пир у невесты, пир у жениха, пропивание веночка, вот день за днем и проходила целая неделя, пока молодоженам давали отдых и они могли сказать: «Теперь мы одни».

Через несколько недель после Кристлиной свадьбы Терезка получила письмо из Италии от камеристки княгини; она писала, что на днях Гортензия выходит замуж за молодого художника, который когда-то учил ее рисованию. Гортензия на седьмом небе и снова цветет как роза; княгиня на нее не нарадуется. Бабушка, услыхав такую новость, кивнула головой и сказала: «Вот и слава Богу, что все хорошо кончилось!»

Не рассказ о жизни молодежи, окружавшей бабушку, является целью настоящего повествования, и я не хочу утомлять читателя, водя его от охотничьего домика к мельнице и обратно по маленькой долине, где жизнь по-прежнему текла спокойно и тихо. Дети выросли и стали взрослыми. Те, кто остался дома, повыходили замуж и женились, заняв в семье место старших; так бывает с листьями на дубе: старые опадают, а их сменяют молодые. Другие покинули тихую долину, чтоб поискать счастья в иных краях: ведь вода и ветер уносят семена, и на дальних лугах и берегах пускают они ростки.