Бабушка

Дверь быстро отворилась, и вошел Иржик; глянула я да так и обмерла, словно громом меня ударило. Иржик был в солдатском мундире. В глазах у меня потемнело. Подал мне Иржи руку, обнял и со слезами сказал: «Видишь, несчастливый я человек, Мадленка: едва научился ремеслу, едва избавился от нелюбимого дела, и вот опять хомут нацепили. От огня убежал, а попал в полымя. Забрали бы меня в Чехии, так хотя бы своему императору служил, а теперь тяни лямку для чужого».

— Да как же случилось, что тебя забрали? — спрашиваю.

— Эх, любимая, молодо-зелено…Не поверил я дяде, не послушал его советов, когда убежал от вас. Одолела меня тоска, места себе нигде не находил. Раз в воскресенье, несмотря на его увещанья, пошли мы с товарищами в трактир. Пили, пока не опьянели, а вербовщики тут как тут.

— Негодяи! — перебила его Лидушка, явившаяся с похлебкой. — Был бы Иржик в моем трактире, ничего бы с ним не случилось… Я все их штучки знаю. Вот твой дядюшка небось ходит только к Лидушке… Каждому человеку положено разум иметь, да что поделаешь, коли у молодежи его подчас не хватает. Не горюйте, Иржик, — вы такой молодец, а наш король любит рослых солдат и не даст вам долю ходить без капральского чина.

— Да уж там как хочешь, а сделанного не вернешь… — возразил Иржик. — Мы спьяна себя не помнили, вот и одурачили нас вербовщики. Когда протрезвились, то уж и я и мой верный друг Леготский были солдатами. Я думал, что решу себя жизни, да вот жив остался. Дядя тоже немало сокрушался и, наконец, решил, что уж если нельзя ничего изменить, то надо попытаться улучшить мое положение. Пошел он к генералу и упросил оставить меня здесь и поскорей произвести в капралы. Да еще…Ну, об этом после!… Не грусти, я так рад, что вижу тебя!…

— Мы утешали друг друга, как только могли. Позднее Иржик свел меня к дяде, который встретил нас очень ласково. Вечером пришел Леготский, славный такой парень. Они с Иржи остались верными друзьями на всю жизнь. Теперь оба в могиле, а я еще небо копчу…

— Вы так и не воротились домой, бабушка? Дедушка женился на вас? — подала голос Барунка, успевшая вернуться, но бабушка, погруженная в воспоминания о счастливых минутах свидания со своим Иржи, не заметила внучки.

— Ну, вестимо, ни о чем другом он не хотел и слышать. Дядя выпросил ему дозволение жениться. Ждали только, когда мы пойдем на богомолье. Иржи ушел поздно, а я заночевала у дяди. Добрый был старичок, царствие ему небесное!

Рано утром прибежал Иржи и долго о чем-то совещался с дядей. Потом спросил меня: «Мадленка, скажи откровенно, по чистой совести, любишь ли ты меня настолько, чтобы сносить со мной все невзгоды, оставить отца с матерью?…» Я отвечаю, что люблю. «Ну, коли так, оставайся здесь и будь моей женой», — сказал он и, взяв мою голову в руки, начал целовать.

Он прежде никогда не целовал меня, такого заведения у нас нет, а тут бедняга, видно, ошалел от радости…»Что скажет матушка, что подумают все наши?» — спрашиваю, а у самой сердце так и прыгает, не то от счастья, не то от страха. «Ничего не скажут, ведь они нас любят и не захотят, чтоб я умер с горя». — «Ах, боже мой, Иржик! Да как мы обойдемся без родительского благословения?» — говорю. Иржи ничего не ответил на это; тут вмешался дядя и, выслав Иржи из комнаты, сказал мне: «Мадленка, ты набожная девушка и мне нравишься; я вижу, Иржи будет с тобой счастлив: недаром он так тосковал по тебе. Будь он иным человеком, я, может, стал бы его отговаривать, но ведь он упрям. Если б не я, он бы совсем упал духом, когда его завербовали. Мне удалось его утешить обещанием выхлопотать позволение жениться. Не стану лгать: в Чехию ему ехать нельзя. А если ты вернешься одна к своим, тебя могут отговорить. Когда поженитесь, отправимся вместе в Олешнице, и родители твои не откажут в благословении. А с богомольцами пошлем им письмо. Послезавтра вас обвенчают в полковой часовне. Я заступлю место родителей, пусть это дело будет на моей совести. Погляди на меня, Мадленка, голова моя бела, как снег, неужто ты думаешь, что я способен на поступок, в котором не мог бы дать ответ перед Богом?» Дядя говорил, а у самого слезы текли по щекам. Я на все согласилась.