Бабушка, которая хотела стать деревом

– До позднего вечера след от лямки на лице был, вот что! Я уж подумала, что новая морщина появилась, а потом сравнила – точно след от маски! Так и пришлось идти в ресторан. Весь вечер левой стороной к Гиви поворачивалась, чтобы он не увидел. Знаешь, как тяжело мне было? Я ведь справа считаюсь удачной, а слева – не очень.

– Ох, у меня тоже точно след останется, – ахнула Карина. – Я прививку поставила, синяк на руке неделю не проходил. Самвел мне допрос устроил – кто меня так крепко обнял, что след оставил? Я ему говорю: дорогой, какая тебе разница, если ты умирать собрался? Зачем вдруг ревность показываешь? Когда я была молодой, не показывал, а тут вдруг скандал закатил. Я ему уже и справку из поликлиники с датой, когда прививка сделана, предъявила, все равно не верит. Наира, скажи, зачем мне твой брат решил нервы устроить, а? Такой был хороший муж, такой понятливый, а тут вдруг подменили! Может, ему не надо поминки репетировать? Если он сейчас такой психический, что дальше будет?

– Ой, дорогая, я не знаю, что тебе делать – свое лицо репетировать или поминки моего любимого брата. Я сейчас ничего не знаю. Просто хочу быть со своим Гиви, понимаешь? Это ведь судьба, что я пошла гулять с Ани и встретила его.

– Да, точно судьба. Ты ведь раньше с коляской не гуляла, – заметила с нежностью в голосе Карина, – не хотела, чтобы тебя считали бабушкой.

– Ну я же не думала, что с коляской окажусь привлекательнее! Иначе бы Ани жила в парке! – воскликнула Наира. – Мой Гиви… Он полюбил Ани всем сердцем. С первого взгляда. Собрал для нее букет из опавших листьев. На самом деле, для меня. Это было так… ты же помнишь… Тигран мог подарить сто роз или гвоздики, которые ни в одно ведро не помещались… Если чувствовал себя виноватым, сразу дарил золото. А зачем мне сейчас оно? Зара говорит, что такое уже не в моде. И у меня пальцы распухли, не могу носить. Да и зачем носить кольцо, которое Тигран подарил, когда очень далеко ушел налево, а потом передумал и вернулся? Думал, я его прощу. Да, простила, но разве забыла? Он давно на том свете, а я помню. И кольцо то носить не могу. Там такие бриллианты, что он очень сильно был виноват. Наверное, хотел меня бросить. Зачем мне сейчас сто роз и бриллианты? Мне это уже совсем неприятно. Знаешь, как я радовалась, когда Гиви собрал букет из листьев! Слушай, искал непременно красные. По кустам ползал. Такой букет получился, я чуть не плакала. Зачем мне розы? Мне хочется с Гиви опавшие листья собирать. По парку с ним гулять. Он такой умный. Знает все растения, цветы, так интересно рассказывает. Я не только на свидание сходила, еще и на экскурсию. В нашем возрасте это очень полезно – узнавать новое, память тренировать. У Гиви такая память, что я восхищаюсь. Он с виду не такой, как Тигран. Тот был высокий, стройный, интересный мужчина. А Гиви – он тихий, нежный, неприметный. Но если открывает рот, я в кролика превращаюсь. Он ну точно удав. А я стою и слушаю. И все женщины тоже. Как только Гиви начинает говорить, все замолкают. Все становятся кроликами. Карина, я так тебе скажу. Мужчина должен быть не львом, а удавом. Когда мой дорогой брат умрет, найди себе удава.

– Наира, я рада, что ты счастлива. Ты так красиво рассказываешь про Гиви. Пусть у вас все будет хорошо. Я сама скажу Самвелу, что ты не поедешь на его репетицию. Лучше идите с Гиви в парк, и пусть он собирает тебе букет из опавших листьев, – искренне пожелала Карина, едва сдерживая слезы. – Но скажи, почему ты так не любишь Нину? Как я должна на нее смотреть?

– Я люблю Нину, просто не понимаю, зачем она это сделала. Надеюсь, что не со зла, просто язык очень длинный. Рассказала моему Тиграну, что я с Рустамом на свидание ходила. Хотя и свидания никакого не было. Ты же знаешь, мы с Рустамом с детства знакомы, родители наши дружили, ну мы были как брат и сестра. Но разве людям что докажешь, если решили языки распустить? Тигран тогда от меня отказался. Ну вроде как свою честь показал, что он такой гордый. На самом деле не хотел, конечно, бросать, – ответила Наира.

– Это когда было? Лет пятьдесят назад? – Карина начала массировать виски – голова нестерпимо болела.