Бабушка, расскажи сказку!

Перед иконами в избе и горнице – лампадки, которые зажигались по большим церковным праздникам. Вот лампадки всегда заправлялись лампадным маслом. Был такой специальный стеклянный пузырёчек, объёмом примерно на 250 мл, в котором и хранилось лампадное масло. В том же углу, где были иконы в горнице, висела и керосиновая лампа, такая же, как и у бабушкиного сундука. Лампа освещала горницу и рабочее место мамы, когда она шила на ножной швейной машинке «Зингер».

Далее по стене, между окнами, находилось висячее зеркало в деревянной раме, с полочкой. Ниже зеркала, на полу, стояла небольшая однодверная тумбочка.

Справа от входа, перед окошком – кровать для нас с братом. Но зимой мы часто спали на русской печи или на полатях.

Когда родилась сестра Валентина, то для неё была устроена люлька, которая подвешивалась на крюк, вбитый в поперечную связь, проходящую над кроватью родителей. Эта связь на одном из концов, приходящемся как раз над кроватью родителей, разветвлялась рогатиной. В этой рогатине была устроена полка.

Голландка протапливалась в холодное время зимой, а также и в дни помывок в сравнительно тёплые времена, даже и не зимние. Такими днями чаще были субботы, а то и воскресенья. На Страстной неделе, которая перед Пасхой, – обязательно такой день проводился в четверг, который так и назывался и называется Чистым Четвергом или Великим Четвергом. В дни помывок голландку хорошо протапливали, на ней же согревалась в вёдрах вода. Рядом ставилось жестяное (оцинкованное) корыто, в корыто – ведро с горячей водой, а рядом – ведро с холодной водой. И все удовольствия!

Так было во всех домах, потому что бани в нашей деревне не было. Да и в других окрестных деревнях – тоже. Я не говорю даже про отдельные бани в каждом доме, просто не было общей деревенской бани. Одна была в Полетаево, но это примерно за 5-6 километров. Когда мы с братом в зимнее время жили в Полетаево на квартире, то ходили в эту баню по детским дням, по четвергам. В этой бане было только одно помещение, поэтому и были строго установленные детский, мужской и женский дни…

Вспоминается время, когда я был ещё маленьким, когда был жив дедушка Вася. После купания в корыте мама повязывала мне на голову платок и сажала на русскую печь, которая была всегда, в любое время года, тёплой, потому что в ней готовили еду, независимо от времени года, тепла или холода. Заходит со двора дедушка Вася, смотрит на меня и удивлённо так спрашивает:

– А что это там, на печке, за девочка? У нас нет таких. Откуда она взялась?

А я очень переживаю, что меня не узнают:

– Я ваша, – говорю, – я Серёжка.

– Ой, и правда, Серёжка! А я уж и не узнаю никак.

Очень помню, что всегда переживал, что меня не узнают. Боялся, а вдруг выгонят из дома. Но, вот, не выгнали…

Ещё вспоминаю обязательное дедушкино действие на празднество Преполовения (Великого поста, а также Пятидесятницы, Троицы). Преполовение – это середина поста, а также середина времени от Пасхи до Троицы (Пятидесятницы). Великий пост продолжается пятьдесят дней. От Пасхи до Троицы ровно пятьдесят дней. И тот и другой праздники обязательно приходятся на воскресенье. А Преполовение, то и другое, приходятся всегда, кажется, на среду. Рано утром дедушка входил в чулан, брал в руки затворку от печи, похожую на щит, и ударял по ней несколько раз деревянным катком, похожим на большую катушку, который использовался как вспомогательное устройство для перемещения чугунов на рогаче…

Крыша нашего дома была покрыта простым железом, которое красили примерно через год. Но всё равно в некоторых местах уже к началу 60-х годов железо стало дырявым, протекало. Протечки до побеленного потолка со стороны избы и горницы практически не доходили, поскольку на потолке был довольно большой слой сухой земли (по консистенции – пыли), используемой как утеплитель. При затяжных дождях на потолке в местах протечек ставили посудины для сбора воды.

Стены дома снаружи и изнутри были оштукатурены слоем в 2-3 см таким же составом, как и саман (глина с соломой с добавлением небольшого количества навоза). Обоев во внутренних помещениях не было, только побелка, как и снаружи. В начале 60-х годов отец нижнюю часть стен дома по периметру внешней стороны оштукатурил чистым («железным») цементным раствором, для большей защиты от влаги, потому что без фундамента под саман сравнительно легко стала проходить вода, особенно во время весеннего снеготаяния. Стена со стороны двора (северо-восточная) стала от этого, от водного воздействия, даже деформироваться и проседать. Особенно это проявлялось в самом углу дома, в горнице, по стене, где стояла кровать родителей.