Бабушкино наследство

– В Горки, сынок, – ответила бабушка, характерно растягивая гласные.

– Так я как раз тамошний. Егор Фролов. А вы к кому?

– К Ивану Сомину, – не стала скрытничать бабуля, – Сестра я его, Марья, а это внучка моя – Настасья.

Мужик удивленно уставился на нас.

– А я думал вы уже того…

– Нет, еще только собираюсь, – усмехнулась бабушка.

Водитель сам помог нам забраться в кабину и уже через десять минут остановился у большого одноэтажного дома.

– Приехали, – радостно сообщил он и помог нам спуститься из его грузовика на тропинку у калитки. Я в городе такого радушия и внимание к посторонним никогда не наблюдал.

– Не знаю, пустят ли меня на порог, – задумчиво призналась бабушка, так же как и я, рассматривая добротный дом Ивана Ивановича Сомина, выкрашенного в ярко-зелёный цвет, на крыше был уложен серый шифер, а стройные вертикальные рейки забора радостно пестрели желтым и красным.

– Весёленький заборчик, – не смогла промолчать я.

– Это Иван Иваныч внуков приобщает к труду, – усмехнулся водитель и, помахав на прощанье рукой, укатил на своем огромном грузовике.

– Брат у меня всегда затейник был, – мечтательно улыбнулась бабушка. Она потопталась у калитки в нерешительности с минуту, разглядывая ухоженный двор с большим столом под раскидистой яблоней и аккуратно подстриженными кустами крыжовника, потом выдохнула и засеменила к крыльцу, украшенному резными деревянными столбами. Я покорно последовала за ней. Через несколько секунд навстречу неожиданным гостям из дома вышел крепкий дедок с аккуратной седой бородой, в спортивных штанах и футболке, которая облегала его крепкий торс – многие молодые парни обзавидовались бы его спортивной форме.

– И кого это к нам Бог привёл не свет не заря? – спросил он, подслеповато щурясь.

– Так сестра твоя приехала. Позволишь с родной землей попрощаться? Умирать я собралась, – с тревогой в городе спросила моя бабушка.

Старик подошёл к нам, долго разглядывал сестру, покачал головой и резко ответил:

– Не заслужила ты этого! Да ладно, раз уж приехала… Не выгонять же родную кровь.

Тут дед перевел взгляд на меня и лицо его просветлело.

– Вылитая мама, – с трепетом выдохнул он.

– Да, Асенька у нас вся в прабабушку пошла, – подтвердила моя бабуля, что стало для меня полной неожиданностью.

– Ну, что стоим на улице, проходите, – усмехнулся дед, – идем, внучка. Можешь так меня и звать – дед Иван.

Я растеряно кивнула, пока что в деревне меня всё ошеломляло: отзывчивые люди, огромный бескрайний лес, загадки из прошлого бабушки. Хотелось обо всем подумать, но было не до этого. Деда Ваня разместил нас в маленькой светлой комнате с вышитыми белыми занавесочками на окошке, с полосатыми половиками-дорожками на полу и выстроенными в пирамиду подушками на кровати.

Умывшись, я пошла на кухню, где уже сидели брат с сестрой и о чем-то тихонько шушукались. Мне удалось услышать несколько обрывков фраз, которые еще больше разожгли во мне любопытство.

– Думаешь, последствий не будет? – спросил дед бабушку.

– Через десять лет после моего побега его кольцо само соскочило с пальца. Я решила, что он отказался от меня. Я ведь уже тридцатилетней тогда была. Видимо, стара для него. Но возвращаться все равно побоялась, а вдруг мстить начнет, – едва слышно, шептала моя бабушка, деда Вани осуждающе покачал головой и поделился:

– Первые десять лет скотина постоянно пропадала, ни грибов, ни ягод не родилось, и бури постоянные случались, деревья валило гектарами. Но постепенно все успокоилось, теперечи тишь да гладь, может, ушёл дальше. Все-таки 69 лет прошло, он же прекрасно понимает, что ты старухой дряхлой стала… Но ты нас тогда всех бросила…

– А ты хотел, чтобы я осталась в руках чудовища! – с упреком воскликнула бабушка Маша.

– На кону стояли жизни всей деревни! – возразил дед, – Да и не таким уж чудовищем он оказался, раз так никого и не сгубил! Тебе повезло, что людей он не тронул. Как бы ты жила, зная, что виновата в смерти? Может, поэтому он никого и не тронул, чтобы совесть твою не обременять…

– Вы о ком? – не удержалась я, увидев, как поникли плечи моей бабушки, как заблестели ее глаза от слез.

– Чай будешь? – спросил деда Ваня, игнорируя мой вопрос.

– Попей, – подвинула ко мне бабушка кружку, – А потом на могилку к родителям сходим.