Бабушкины сказки и поучалки

В медный таз, народ дивится: гусь по тазику поплыл.

Да не то, чтоб просто плавал, а и перышки трепал,

Головой крутил, да крякал, словно утицу искал.

« Да он врун!», – шептанье слышно,– «Птицу золотом покрыл!

Расписал живую пышно, думает, нас удивил!»

Ювелира шепот ранил, утку взял, отставил таз,

И по винтикам без брани раскрутил всем напоказ,

А потом собрал обратно, отпустил ее с водой,

Поплыла она так складно, словно стала вновь живой.

Все захлопали в ладоши, что за чудный ювелир!

Славен, славен мастерами раньше был наш русский мир!

Тут пришел черед дарами плотнику царя дивить,

Сверток он раскрыл руками, все боятся проронить

Даже слово, видят птица, словно только из гнезда,

Так похожа на орлицу, в общем, копия орла.

«Окна шире отворите!» – плотник закричал царю,

Окна вширь, а он, глядите! на орле… «Благодарю!»

Всем кричит, и в небо мчится, словно конь под ним летун,

В небесах парит как птица… «Да, наш плотник не болтун!»

Все, конечно, восхитились мастерству такому рук…

Мастера у нас водились, раньше было не до скук!

И в компьютерные игры не играли до зари,

Коль был мастер так уж мастер, что ты тут не говори!

Плотник полетал на птице и в окно влетел опять,

Стал рассказывать царице, как орлом тем управлять.

Все заслушались Петрушу, вдруг царица: «Ты куда!?»

А сынок – то непослушный вмиг уселся на орла,

Винтик повернул быстрее, за окном был в тот же миг,

Тут, конечно ж, все вспотели, а вослед раздался крик

Мамки сына потерявшей: «Мой сыночек, как ты мог?!

Улететь без воли нашей словно сизый голубок!!!»

И на плотника Петрушу пошла тучей грозовой:

«Как посмел покой нарушить ты своею ерундой?!

В сей же час башку снесите дровосеку навсегда!

А пока его заприте, чтоб не бегал никуда!»

Царь царицу успокоил: «Может Васька прилетит…»

И повел ее в покои, сам ей тихо говорит:

« Успокойся, душа – Маня, полетает пусть чуток…

Да, глядишь, к утру вернется наш единственный сынок».

Сам приказ отдал: неделю Ваську ждать, ведь прилетит

Нахаленок этот, шею коль с башкой не повредит.

Ну, а если кувыркнется с ентова летун-орла,

То казнить Петра придется…Эх и ах, таки дела!

Часто так бывает – дети непослушными растут,

Не подумав, что в ответе за других, так напрягут…

И родители в тревоге, да и Петр не толстокож,

Что ж у всех свои уроки…Что тут скажешь – молодежь!

Ну, а Вася наш летает и душа его поет,

И печали он не знает… Его радует полет!

Там внизу – луга и речки, лес, коровки вон мычат,

Маленькие человечки ему машут и кричат.

Вот часовня, колокольня, башня, чья же тут земля?

Вот дворец стоит дубовый, может тут судьба моя?

Винтик подкрутив немного, как Петруха говорил,

Вася подлетел к дороге и орла остановил.

Видит, там стоит избушка, косовата и бедна…

Там жила одна старушка с давних пор совсем одна.

Он старушке улыбнулся: «Примешь, мамка, на постой?»

У Агафьи нитки рвутся: «А ты кто, скажи, такой?»

Прялка спуталась, обидно, испугалась паренька,

Только смотрит, парень видный, кажется, издалека.

– Что ж, заходь! А кто твой батя? Не припомню, не кори!

– Да, я в общем…дай поспать мне в твоей хате ночки три…

– Коли надо, оставайся, только скромно у меня,

Нету шелковых кроватей, как ты видишь, я бедна.

Вася хоть привык к богатству, только голову имел,

Понимал, что тунеядство – худший для души удел.

Выправил забор старушке, дверь входную починил,

Ставни сделал у избушки, да про царство расспросил.

И Агафья за работой все поведала ему,

У царя, мол, есть забота, как бы дочку никому

Замуж не отдать приезжим, так как есть такой настрой,

Должен будет ее спешно выкрасть с дальних мест герой.

Так гадалка посулила, когда дочка родилась,

У царя башку затмило, что такая есть напасть…

Он царевну в башню сразу на все годы посадил,

Как преступницу от глазу, чем народ весь удивил.

А жена царя Настасья умерла как года три,

Ну, а дочка их в несчастье в башне той проводит дни.

Плавно речь текла Агафьи, ведь за прялкой ровен слог,

Паренек попался славный, по хозяйству, вон, помог…

В Васе мысль вдруг завертелась, загорелся – не вздохнуть:

На царевну захотелось хоть одним глазком взглянуть.

Бабке он махнул рукою, вытащил во двор орла,

Сел верхом, крутнул ногою, ухватился за крыла…

В небо взмыл и прямо к башне, где царевна, полетел,

К ней в окно залез бесстрашно, и промолвил, хоть сробел…

– Здравствуй, милая девица, не печалься, я молю,

Ты устала здесь томиться, я тебя развеселю.

Девушка встряхнув косою, засмеялась от души:

Парень был пригож собою, а глаза как хороши!

Ну, а Вася на девицу любовался без конца:

Так нежна, так белолица, словно в сердце молодца

Залетела чудо-птица этим часом, этим днем,

Сердце стало сладко биться и тревожно стало в нем.

Так легко им говорилось, словно знались с давних лет,

И про детство, что любилось, и приятен был совет…

Вася с ней до поздней ночи так душевно говорил,

Дева все ж устала очень, спать пора, тогда открыл

Он окно, залез на птицу и сказал: «Пора мне в путь…

Завтра буду… Василиса,… поцелуй меня чуть-чуть…»

И губами прикоснулся к нежным ласковым губам,

И от счастья поперхнулся, не слетев чуть тара-рам.

Он парил счастливый очень, молодца вздымалась грудь,

«Как чудесно этой ночью, до утра мне не заснуть!»