Бабушкины стёкла

Он не знал еще, можно ли будет душеловку к коммерции приспособить, но ему стало интересно, и он сразу поверил дяде Леше, что душеловка — это не фантазия, а вот она, в чемодане лежит. Очень был чуток Петя на правду-неправду, когда дело касалось изделий ума и рук человеческих. Вроде чепуху человек говорит, небывальщину, а взглянет на него Петя и сразу увидит: нет, не врет, надо этого человека как-то использовать. И тут же начинает соображать как. И соображение получится ловкое и толковое. Таков Петя. Через десять минут, как и было обещано, установка оказалась собрана. Собрали ее у выхода из павильона. Похожа она была... ни на что, в общем, она не была похожа. Душеловка, одним словом.

— Что приуныли, любители чертей? — возгласил вдруг Петя и засмеялся. — Вот, пожалуйста, новый чудо-прибор, лечит от бесов душу. Душеловка называется. У желающего отнимается душа и пребывает здесь. Желающий лежит мертвецом, а душа обозревает окрестности. Подходите, не пожалеете. Удовольствие — рубль.

Дядя Леша оробел.

— Ты что болтаешь? — зашипел он Пете. — Она еще ничего не лечит, да и обратный переход барахлит. Тут дело научное, тонкое, а ты сразу — «рубль»!

— Молчи, — цыкнул на него Петя, — ты свое сделал. Теперь помалкивай.

— А как же она лечит, милок? — спросила у Пети бабуся, только что вышедшая из павильона. Она была ужасно угнетена и крестилась все время.

Душеловку с Петей и дядей Лешей уже окружила толпа.

— А так, — уверенно сказал Петя. — Ложись, плати рубль — сама увидишь.

— Да это не мне надо, я хоть и черная в зеркале, да на себя похожа... Да иди же ты сюда, идол, — и бабуся вытолкнула к душеловке упирающегося робкого мужчину, сына, видимо. — В церковь не затащишь, так иди в душеловку! — Старуха была очень опечалена и сердита. Он же был сутул, немного нетрезв и, похоже, совершенно безволен. — Спился несчастный, — сообщила старуха. — Ложись, — сказала она ему и сунула Пете рубль.

На длинном ящике с начинкой, которую придумал дядя Леша, было устроено ложе, похожее на раскладушку. Мужчина лег на него и неожиданно засмеялся — наверное, над нелепостью происходящего.

— Включаю, — сказал дядя Леша.

И прервался смех, и застыл оскал на лице, глаза выпучились и омертвели. Над полушаром же, соединенным с ложем, зажглась красная лампочка.

— Есть, — прошептал дядя Леша. — Есть! — заорал он потом с какой-то дикарской радостью и стал прыгать вокруг мертвого и душеловки.

Толпа, оценивая представление, замерла сразу и уставилась на мертвого. Задние же из этой толпы, которым видно не было, шумели, допытывались:

— Ну, что там?

Им не отвечали.

— Впервые в мире, — орал дядя Леша, — душа отделена от человека и изолирована в замкнутом объеме!

Старуха испугалась так, что повалилась назад, на толпу, которая ее удержала. Да и Петя рот раскрыл, и холодок у него по позвоночнику промчался. «Угробили человека», — подумал он, и подумал, надо сказать, совершенно верно.

— Лечи, милый! — опомнилась наконец старуха и заплакала. — Лечи, оживи, дорогой! — обращалась старуха к Пете, ибо в нем видела главного.

Петя бочком приступил к дяде Леше:

— Лечи!

— Да я ж тебе говорил, — зашипел в ответ дядя Леша, — что душеловка пока только ловит, но не лечит.

— Тогда водворяй обратно.

— Попробую, только не знаю, выйдет ли, я ж говорил тебе, что обратный переход затруднен.

— Я тебе дам, затруднен! — Петя был вне себя. — Школяры, интеллигентишки! Зачем тогда приволокся сюда?! На мышах сначала пробуй!

— Да я ж говорил тебе...

— Водворяй назад душу, не то убью!

А бабка заголосила:

— Уби-или, уби-или!

Еще чуть — и неизвестно, как бы оно все обернулось для дяди Леши, Пети и мертвого. Но Петя поднял руку и вскричал:

— Спокойно, граждане! — Ох, как нелегко ему самому далось его видимое спокойствие! — Душа сейчас будет возвращена в покой… испытуемому в целости и сохранности. «Ну, а если получится, это ведь по сто рублей за сеанс можно брать», — трезвый ум Пети уже и об этом думал.

Дядя Леша возился с аппаратом, и на лице его было отчаяние. Бабка увидела это отчаяние и снова запричитала:

— Уби-и-или!..

Вдруг раздался стук о полушар. Внутри стучало. И забурлило там, заклокотало. Дядя Леша отскочил. Запертая душа рвалась наружу. Загрохотало, зазвенело, аппарат разлетелся вдребезги, и туманное облачко вылетело из расколотого полушара. Покойника отбросило метра на полтора, и он... ожил. Он сидел на земле и таращился часто мигающими глазами на толпу.

— Ожил! — Бабка бросилась к нему. — Слава Те, Господи!

— Я все видел, братцы! — закричал воскресший толпе. — Себя видел, как лежал, вас всех, все разговоры слышал.

Воскресший вдруг охватил голову руками, переживая то, что с ним случилось. Толпа набросилась на него с вопросами. Дядя Леша сидел на земле и плакал.

— Все пропало, все пропало! Восстановить это невозможно.

Петя поднял дядю Лешу:

— Ничего, Леха, все можно восстановить. Ты молодец. Я тобой займусь. Пойдем, я тебя в такси посажу.

И Петя сделал, как сказал.