Бабы нас погубят

Она ещё не знала, что с этого момента и уже до конца - так и будет видеть себя в двух образах - Мартышки и человека со своим именем, данным при рождение. Эти две женщины в одном теле буду существовать раздельно, и каждая из них будет видеть другую со стороны. У каждой будет свой характер, своя манера поведения и свои жизненные цели. Мартышка - умирает от смертоносной болезни, а та, другая, словно забывает о ней и продолжает жить, как ни в чем не бывало, все такая же веселая, открытая, красивая и беззаботная. Обе будут идти одной дорогой, но параллельными путями, никогда не пересекаясь. Сознание её раздвоилось - быть может она теперь начала существовать воспринимая действительность то правым, то левым полушарием мозга, если такое возможно с точки зрения физиолога-профессионала.

Один - готов, подумала Мартышка, - лежит с простреленной задницей. Но осталось ещё трое, которые тоже получат то, что заслужили. А её, Мартышку, - не найдут. Или найдут, но очень не скоро. Потому что, по счастью, перед визитом в медицинский центр "Знахарь", у них в лицее были часы физкультуры и она захватила с собой в сумке джинсы и кроссовки, в которых бежала кросс по парку. Пусть теперь ищут. Найдут лишь Галку Карташову, но та - "убогая деревенщина" - не при чем, и решительно не подозревает, что паспорт у неё украден.

Один поплатился, подумала она, осталось трое и не надо было выбрасывать в реку ружье. Но это не проблема.Так или иначе, ещё оставшиеся в живых трое мерзавцев расплатятся за все.

Она встала со скамьи и двинулась к выходу из парка. Уже через несколько минут из Мартышки она превратилась сама в себя и прикинула, что до утра надо было бы подготовиться к коллоквиуму по истории искусств: педагог Андрей Александрович Голубев обязательно подымет её с места начнет пытать, какая разница между романским и готическим стилем архитектуры и, чтоб не попасть впросак, следует сейчас в общежитие взять учебник и что-нибудь там вычитать.

О том, что педагог Андрей Степанович Голубев должен быть убит следующим, она не думала. Это были не её заботы, это были дела Мартышки.

Через полчаса она вышла из парка, миновала короткую улицу и оказалась возле своего общежития. На крыльце компания ребят курила, пили пиво, кто-то бренчал на гитаре и подпевал себе на английском - истый англичанин счел бы, что песня исполняется на забытом наречии племени зулусов.

...Андрей Голубев сидел у руля весьма немолодого "опеля" и сквозь ветровое стекло, которое заливал бесконечный дождь занудливого сентября, смотрел на неярко освещенный проспект. Неподалеку возвышалась могучая композиция "Рабочий и Колхозница". За серебристой вуалью дождя оба гиганты выглядели и сегодня так же внушительно, как более шестидесяти лет назад Рабочий, взметнув молот, шагнул в Будущее. Колхозница, приложив к молоту серп, тоже устремилась Вечность. Но, подумал Голубев, задуманного марш-броска в светлый коммунизм не получилось, погорячились их Вожди-атаманы, чего-то не додумали...

Голубев не прислушивался, что говорил ему сидевший рядом Олег Михайлович: старик был болтлив и внимать ему следовало вполуха.

Так вот, ни Рабочий ни Колхозница в светлое будущее не дошагали. Колхозница, надо понимать, превратилась в фермершу. Рабочий, со своими накаченными мышцами и молотом - подался, скорее всего, в рекетиры. Они, работяги, сообразил Голубев, и не могли никуда дойти - ведь стоит только представить, что оба железных мастодонта сделают из этой позиции второй шаг, как тут же повалятся друг на дружку, запутавшись в собственных ногах и устаревших средствах производства. Собственно говоря, быть может именно эту коварную мысль - падение при следующем шаге - и закладывала в свою скульптурную композицию великая Мухина? Но вряд ли... Вряд ли... Нет, она была искренна и конечно вложила в своих монстров с первобытными орудиями в руках - прямой и суровый смысл: вперед, в Будущее!

- Ты меня слушаешь, Андрюша? - обидчиво спросил Олег Михайлович.

- Да... Ты говорил, что мы много пьем. Все четверо.И уже превратились в зависимых от алкоголя людей.

- Какая чушь! - рассердился Олег Михайлович. - Я не мог трепать такой ерунды! Да все мы и всегда: секс-зависимые, пожрать-три-раза-в-деньзависимые, погодо-зависимые, авто-зависимые! В этих зависимостях и заключаются все радости жизни! Ты не слушал старшего товарища, а, как всегда, предавался философским мечтаниям! Ты меня оскорбил! - закончил он капризно.

- Конечно, конечно, - терпеливо ответил Голубев и включил обогреватель: они стояли здесь уже около получаса и в машине стало прохладно. - Не обижайся, ты жаловались на погоду.

- Правильно, я этой погоды не переживу! - с веселой тоской сказал Олег Михайлович и тряхнул седой до голубизны гривой волос. - Надо махнуть в жаркие страны!

Голубев тихо засмеялся.

- Врачи говорят, что после шестидесяти климат менять вредно для здоровья.

- Компаньон! - укорил Олег Михайлович. - Не напоминай мне лишний раз, что вы, все трое: молоды, здоровы и веселы, а я у вас - старый пердун.