Значительная часть этих комсомольских функционеров, помимо сталинизма поддерживала и идеологию русского национализма. Особенно этим отличалaсь та часть отдела, что в 1955 году была выделена как «отдел пропаганды по РСФСР». Отдел подчинялся Бюро ЦК КПСС по РСФСР и его руководителем был военный политработник сталинского времени, убежденный русский националист Василий Московский. Фактически это была лаборатория для выращивания (или, возможно, концентрации) партийных аппаратчиков с «прорусскими» взглядами. Результаты работы этой структуры ощущались и два десятилетия спустя после её слияния с общесоюзным отделом, состоявшегося в 1965 году. Они очевидным образом сказались, например, на деятельности Бориса Стукалина (бывшего главного редактора воронежской комсомольской газеты), возглавлявшего отдел пропаганды в 1982–1985 годах, или заместителя заведующего отделом Егора Лигачёва, вошедшего в горбачёвское Политбюро и являвшегося главным покровителем русских националистов в перестроечном СССР.
После отставки Никиты Хрущёва Леонид Ильичёв был переведён в МИД. На его место пришел Петр Демичев, который, как выяснилось десятилетиями позже поставил своей целью «борьбу со скрытыми сталинистами»[27]
. Действительно, к началу 1970-х годов идейный климат в Отделе пропаганды существенно изменился.В 1965–1968 годах в рамках рутинной ротации или по причине допущенных ошибок из отдела ушли многие комсомольские функционеры призыва 1950-х годов. При этом часть из них была «твердокаменными» сталинистами, а некоторые — и русскими националистами, другие в основном были «интернационалистами» и представляли
Самым консервативным идеологическим отделом стал отдел науки. Во второй половине 1960-х годов он был очищен от «либералов» его новым руководителем — Сергеем Трапезниковым. Отдел культуры остался (под руководством его бессменного руководителя Василия Шауро) разделенным на «ревизионистскую» и русско-националистическую фракции. Отдел же пропаганды с начала 1970-х годов был идейно (причём в рамках не просто марксистской, но официальной советской парадигмы) расколот на несколько групп, которые, впрочем, не соперничали с друг другом (как в отделе культуры), но работали в очевидном согласии.
На правом фланге располагались выжившие после чистки 2-й половины 1960-х годов сталинисты и русские националисты[28]
. Первых, желавших реабилитации Сталина и открыто ностальгирующих по его времени, в Отделе пропаганды представляли три заведующих секторами: по союзным республикам — Николай Черных, издательств — Ираклий Чхиквишвили, внешнеполитической пропаганды — Борис Александровский[29].Русскими националистами, то есть теми, кто оказывал поддержку всему «подлинно русскому» и чинил препятствия «евреям», из числа сотрудников отдела на рубеже 1960-1970-х годов были замзав отделом Николай Свиридов[30]
, завсектором журналов Иван Кириченко и его сотрудники Феликс Овчаренко и Андрей Сахаров[31]. Почти все они были активными участниками «Русской партии».[32]Разнообразные «сусловцы» являлись идеологическим центром отдела. Сусловская парадигма восприятия действительности была довольно широка — хотя и удивляет сейчас своей схоластичностью, оторванностью от реальности. В её рамках приоритет отдавался честным, порядочным, глубоко убежденным в правоте действующей советской модели и дисциплинированным работникам с интеллигентными лицами — таким, какими стремился показать партийных чиновников советский кинематограф, описывали литераторы или изображали художники. Их символом в отделе был замзав отдела в 1969-1976 годах, профессиональный «идеологический жрец», выпускник (и на определенном этапе карьеры — глава) кафедры научного коммунизма исторического факультета Харьковского государственного университета, фронтовик-артиллерист, орденоносец, участник Парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 года Юрий Скляров[33]
. Таким работникам прощалась относительная независимость суждений и прямота в высказываниях.Впрочем, было ещё немало похожих на него сотрудников отдела, которые глубоко верили в правоту партии и марксистско-ленинского учения, поскольку связывали исключительно с партией свой случай социального успеха, в духе «крестьянский сын стал доктором наук»[34]
. И они не могли себе представить иных трактовок учения, чем те, что были изложены в последних выпусках газеты «Правда».