Back‑Office Михаила Суслова Или Кем И Как Производилась Идеология Брежневского Времени

Его преемник, занимавший до того пост заместителя заведующего отделом, также классический для своего времени партработник с условным высшим образованием — Александр Яковлев (будущий «архитектор перестройки»), был второстепенным членом «шелепинской» группы. Несмотря на выражение лояльности победителям во внутрипартийной баталии, личные заслуги в деле соучастия подавления «пражской весны» (где он был координатором по информационной политике и получил за «боевые заслуги» орден), а также большую популярность среди сотрудников отдела, Яковлев находился под очевидным подозрением в должности «исполняющего обязанности» в течение двух лет, до своего перемещения на должность посла в Канаду. В 1970‑1972 годах он, возможно под влиянием чехословацкого опыта, успел проделать стремительную идейную революцию, превратившись из ортодоксального сталиниста с антисемитским уклоном в прогрессиста и покровителя «ревизионистов», борющегося с различными «национализмами», включая русский. За чрезмерное усердие в последнем он формально и пострадал, хотя, возможно, реальной причиной его смещения являлась былая принадлежность к группе Шелепина.

Яковлев был единственным главой отдела реализовывавшим сознательную стратегию по подбору и воспитанию кадров.

Следующим главой отдела стал прогрессистски ориентированный представитель «идеологических жрецов» из академических кругов Георгий Смирнов, за которым не водилось политических грехов. Но и он оставался в течение 6 лет «и. о.», что было абсолютным нонсенсом для аппарата, где подобный статус обычно сохранялся за человеком только в течение короткого времени. В 1978 году он передал свой пост «настоящему» завотделом, проработал в отделе до 1983 года на той же должности замзава, затем в течение двух лет возглавлял институт философии АН СССР и благополучно вписался в «команду Горбачёва», став его советником.

Лишь в 1978 году отдел получил руководителя без приставки и. о. — им стал Евгений Тяжельников, пришедший на эту должность с поста первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Политически он однозначно ориентировался только на Леонида Брежнева и опирался де‑факто только на его поддержку. Критики, в том числе внутри отдела, обвиняли его в многочисленных грехах, начиная от непрофессионализма, «показушничества», заканчивая фаворитизмом и гомосексуализмом[38]. С точки зрения политических взглядов он был умеренным сторонником русского национализма. В 1982 г. он разделил участь большинства предшественников на этом посту, отправившись возглавлять советское посольство в Румынию.

На место Тяжельникова стал просталински‑ориентированный умеренный русский националист, с большим опытом работы в партийных органах и сфере книгоиздательства — Борис Стукалин. Он был членом малочисленной и гиперконсервативной даже по меркам ЦК КПСС группировки, идеологически мутировавшей в сторону неосталинизма и пользовавшейся огромным влиянием в эпоху Константина Черненко[39]. Судьба Стукалина с приходом Горбачёва сложилась также, как и у предшественников — он был отправлен послом в Венгрию, а затем на пенсию.

Вышеописанное идейное разнообразие в отделе — не только дань частым переменaм в составе руководства. Важными факторами тут являлись и величина отдела, усложнявшая задачу по его идейной унификации; и тот факт, что значительная часть сотрудников, формально приглашенная на работу руководством отдела, реально была довольно тесно связана с политическими фигурами первого ряда — секретарями и членами политбюро ЦК КПСС.

Так что даже если кто‑то из руководства (как, например, Тяжельников) ставил бы своей задачей увольнение кого‑то из сотрудников без весомых причин, а только из‑за несовпадения взглядов с руководством, это могло иметь для него значительные и неприятные последствия[40].

С другой стороны, несмотря на наличие собственных политических взглядов, сотрудники отдела были повязаны дисциплинарной ответственностью. Приказы и распоряжения непосредственного начальства не подлежали обсуждению и сотрудник должен был их исполнить. Однако, если они сильно расходились с его принципами и убеждениями, особенно если носили репрессивный характер, то он мог дать понять намеченным жертвам, как им лучше поступить, чтобы минимизировать ущерб. Например, обойтись без, казалось бы, неизбежного увольнения, заменив его в идеале на безобидный с административной точки зрения «выговор без занесения». Или провести «воспитательную» работу формально, или не провести её вовсе, понадеявшись на забывчивость начальства.

В случае если проблема требовала более системных действий, сотрудник мог задействовать сеть единомышленников из числа работников отдела, аппарата ЦК КПСС в целом, покровителей из числа членов Политбюро, Секретариата ЦК, помощников первых лиц. Также могли использоваться силы и влияние сотрудников других учреждений и ведомств, общественных деятелей и т. п. Впрочем, мог сотрудник отдела действовать и под их влиянием, и в их интересах.