BAD KARMA. История моей адской поездки в Мексику

Во время наших встреч, в ходе которых мы планировали поездку, в воздухе витало ощущение срочности. Конечно, у меня были свои причины «пошевеливаться» – я никогда не был на сто процентов уверен, что в мою дверь не постучит полиция Коронадо. После того как Перро проболтался о бегстве Лося от правосудия, я понял, почему парень так чертовски настаивал на «идеальном» дне для отъезда. Кроме того, он уже однажды занимался серфингом в Ла-Тикле и в красках описывал нам, насколько идеальными были волны в конце лета. Если верить Лосю, мы могли бы поехать куда-нибудь еще, если бы не направились на юг к первому сентября.

Подражая «Трем балбесам», Жеребец поддерживал каждый призыв Лося: когда уезжать, почему надо спешить, каким маршрутом следовать, где разбить лагерь по пути, как долго оставаться. «Да-а-а, Лось дело говорит! Ак-ак-ак-ак…» Мотивы Жеребца не были очевидны, но он был «вторым пилотом» Лося при каждом голосовании. Так как на приключение было отведено два месяца, я отметил на карте всевозможные места, которые выглядели интересными, но их одно за другим отбраковывали. На всем побережье Нижней Калифорнии[19] есть десятки улетных мест для серфинга, но нашей заветной целью был материк. Мы должны были гнать без остановок. Даже съехать с дороги, чтобы осмотреться, было непросто, пока мы не добрались до Ла-Тиклы: «тропического рая», который благодаря рассказам Лося превратился в нашем воображении в почти что сказочное место.

Выбор в пользу Нижней Калифорнии был сделан не только из-за удобного старта для продвижения на юг. Путешествие по полуострову позволило нам обойти трехсотмильный участок материкового шоссе, которое проходило в самом сердце сельскохозяйственной области, хорошо известной выращиванием марихуаны. Управление по борьбе с наркотиками президента Джимми Картера активно обрабатывало обширные участки плантаций своим новейшим оружием «Войны против наркотиков» – паракватом. Продвигаемое как делающее марихуану ядовитой – и, следовательно, непривлекательной для поколения укурков, – распыление параквата стало широко разрекламированной (и несколько противоречивой) политической кампанией.

Каждый из нас знал о травке не понаслышке. В основном это было мощное зелье с такими названиями, как «Золото Акапулько», «Красная Панама», «Мауи-вау», «Коричневый Инка» или «Оахакан» («во-хоук-ин»). Мы придумали свое собственное название для травы, обработанной паракватом. Среди нас она была известна как «Commercial-wa-khan» («Торговый-ва-хан»). Это был настоящий «грязный сорняк» среди всех видов дури, и последнее, чего мы хотели, – это чтобы нас заподозрили в контрабанде. Чем больше близился сезон сбора урожая в конце лета, тем больше мы понимали, что три двадцатилетних серфера в старом автобусе «Фольксваген» (с орнаментом из «турецких огурцов» на шторках и калифорнийскими номерами) будут слишком легкой мишенью для федералес.

Чтобы обойти опасную зону, мы собирались придерживаться полуострова Нижняя Калифорния. Наш маршрут должен был провести нас прямо на юг до самого маленького сонного рыбацкого городка Кабо-Сан-Лукас, расположенного на самой южной оконечности суши в том месте, где теплые воды Калифорнийского залива сталкиваются с более холодными течениями Тихого океана. Оказавшись там, мы сядем на океанский паром для четырнадцатичасового плавания по открытому морю на юго-восток до Пуэрто-Вальярты на тихоокеанском побережье материка. Паромы на материк также отходили немного дальше по побережью в Ла-Пасе, но мы решили, что чем больше времени проведем на суше, тем лучше. Кроме того, Мексика с гордостью трубила о завершении строительства своей новой магистрали, пересекающей полуостров. В моем путеводителе она рекламировалась как «безопасная и современная скоростная автомагистраль, соединяющая пограничный мегаполис Тихуана с городом Ла-Пас и далее ведущая к причудливым рыбацким деревушкам Южного Мыса…» Как мы вскоре обнаружили, магистраль представляла собой смесь заново заасфальтированной двухполосной дороги, соединяющей бесчисленные участки улиц небольших городов, с американскими горками на пустынном шоссе и изрытыми колеями горных дорог; эдакая мозаика из грязи, гравия, асфальта и бетона длиной в 1700 километров, зигзагом идущая с севера на юг.