Бага - муж Анафрида (СИ)

Неделя прошла так себе, если не считать того, что мой дом превратился в хаос, где царствовало стадо мелких грызунов. Самэль — тренировался. Сначала он их убивал, а затем воскрешал назад. Цербер только и делал, что жрал… этих самых мышей. Ну, хоть какая-то мне польза от него. Также он, попутно, всеми тремя пастями кушал обивку диванов и заливал обильным слюнотечением ковры и мои ботинки. К концу семидневки меня это все начало раздражать. Собравшись с силами, я потравил всех грызунов, оставив пса без ужина. Пусть ест корм! Заставил собраться смерть и, вместе с рычащей и недовольной произволом собакой, засунул их в свой «Жук». Нужно было ехать за продуктами и купить нам одежду, ведь скоро нужно было выходить на работу!

— Самэль, — рявкнул я. — Скажи, чтобы он перестал жрать мою машину!

— Ну-у, Богда-а-ан, — заканючил смерть. — Он еще щенок.

Я скептически осмотрел пятидесятикилограммовую тушу.

— Ты издеваешься?! — мои нервы не выдержали. — Вы… оба… от вас одни проблемы!

— Бага… — сделал жалостливое лицо Самэль. Ну, вот как на такое дитя сердиться? Махнул рукой и на все плюнул. Цербер, увидев мое переменившееся настроение — с гневного на наплевательское, радостно, всеми тремя языками облизал мое лицо, из-за чего, я резко вывернул руль и выехал на встречную полосу движения, прямо у поста ДПСА (дорожно-патрульная служба Ада).

Радостный свист (неудивительно) полицейского свистка заставил остановиться и свернуть на обочину. ПИДР (полицейский инспектор дорожного регулирования), радостно пританцовывая и чуть ли не спотыкаясь о камни, спешил к нам.

— Я уже говорил, что от вас одни проблемы? — язвительно задал я вопрос и улыбнулся притихшему Самэлю и Церберу, тихо залегшему на заднее сиденье и не издававшему ни звука.

Тихий стук в стекло отвлек меня от того разноса, который я намеревался устроить другу и его псу. Нажал на кнопку и окно медленно поехало вниз.

— Старший лейтенант Волков! — отрапортовал оборотень. — Нарушаем? — улыбнулся он.

— Я случайно, — простонал я и попробовал сделать умилительное лицо, но оборотню было на это глубоко наплевать, в его глазах уже, вместо зрачков, светились денежные знаки.

— Возьмите Ваши документы и пройдемте на пост, — бросил он, и направился в сторону здания, приглашающе махнув рукой.

Я бросил на смерть злобный взгляд, вытаскивая из бардачка нужные бумажки.

— Я пойду с тобой, — пискнул Самэль.

Я махнул рукой, пусть делает что хочет. Может, постовые проникнутся и отпустят, увидев его?

— Цербер, охранять! — приказал он псу, тот радостно гавкнул, принимая команду.

***

— Ну-с, нарушители, что будем делать? — пожилой оборотень скрестил руки на груди и впился в нас глазами, его молодой товарищ, который нас остановил, стоял за его спиной. Они были невозмутимы и даже то, что перед ними стоял сам смерть их не беспокоило.

— Может, договоримся? — устало бросил я стандартную фразу.

— Пересечение двойной сплошной — это лишение прав на два года и штраф около двухсот тысяч… — также невозмутимо продолжил оборотень.

— Сколько? — вкрадчиво спросил я.

— Пятьдесят, — был мне ответ.

— Да Вы с ума сошли? — возмутился я. Самэль, стоявший рядом, даже воздухом подавился.

— Вы понимаете, что это взяточнество? — выпалил друг.

— А Вы понимаете, что мы можем не идти вам на уступки, а оформить по правилам, тогда, вам придётся заплатить в три раза больше?

На это нам нечего было сказать. Подсчитав в уме, я понял, что если отдам такие деньги, то мы не доживем до моей первой зарплаты. Самэль тоже недавно получил распределения на работу, но набор начнется только со следующего месяца, потому нам еще нужно как-то жить.

За окном послышался очередной звук свистка. Мы, как по команде, обернулись на него. Молодой щенок, в форме, спешил к шикарному адамобилю.

— Что он наделал, идиот! Мы - покойники! — испуганно вскричал старший и, попутно натягивая фуражку, выбежал из здания.

Все ясно, молодняк остановил крутую «шишку», которую ни при каких условиях нельзя было останавливать. Нам с Самэлем стало любопытно, чем это все закончится и мы вышли на улицу.

Как только нам в лицо подул свежий ветер, я оцепенел. Вокруг несло ужасающим страхом и замогильным холодом, ладаном, кровью и тонким сладким запахом гвоздик, которые обычно кладут на могилы и в гроб умерших. Поднялся легкий ветер, а на небе собрались тучи. Мелкий, плачущий дождик оросил расплавленный от жары асфальт. Вся обстановка просто кричала об опасности.

Посмотрев на друга, я испуганно отшатнулся. Его выражение лица не предвещало ничего хорошего, руки мелко тряслись, а колени подгибались. Я осторожно, чтобы не напугать его еще больше, взял за ладонь. Мне и самому было страшно. Уши встали торчком, хвост поджался. Я чуствовал энергию чего-то по-настоящему кошмарного. Энергию того, чего боится любое существо на планете.

— Это пиздец… — плача выдавил друг, — придурки… что они натворили? — в его глазах была паника. Где-то на стоянке, в закрытой машине надрывно завывал Цербер, его отчаянный скулеж мы слышали даже здесь.