Бага - муж Анафрида (СИ)

Я не успеваю ничего сказать, как он, резко, одним размашистым движением погружается в меня. Я только протяжно стону, но не от боли, а от тягучего чувства наполненности — это было то, что мне сейчас нужно. Он двигается во мне осторожно, но, не давая привыкнуть к своему немаленькому размеру. Раздвигает мои ноги шире своим коленом и… засаживает до конца, вырвав из моего горла очередной сладострастный вскрик.

В комнате висит марево, невидимое глазу простого человека. Сизая дымка уже впитала в себя эмоции, проявляющиеся при совершении греха сладострастия. Она расползается, а затем, превращаясь в тонкую струйку, вливается в моего похитителя, питая его своей энергией.

— Хорошо-о-о, — выстанываю я, но уже не под действием подчинения, а сам!

Смазки в заду становится все больше, уже, каждый новый толчок сопровождается возбуждающе пошлым хлюпаньем. Из глубины его груди вырывается хриплое надрывное рычание, переходящее в угрожающий вой и, сделав последний рывок, он кончает, предусмотрительно выйдя, чтобы не было сцепки. Острые клыки впиваются в мою шею, и я следую за ним, выплескиваясь белесой жидкостью на черную простынь.

— Мой! — слышу его голос, прежде чем мое сознание погружается в глубокий сон, по его же желанию.

========== ЧАСТЬ 2 - “Земля” ==========

Открываю глаза и медленно сажусь. Голова раскалывается на части. Осматриваюсь по сторонам. В комнате минимум мебели, лишь самое необходимое: диван, шкаф, компьютерный стол, на котором пылится ноутбук, кресло.

«Фух, — выдыхаю облегченно, — я в своей однокомнатной квартире! О, Сатана, что вчера произошло? Неужели я напился? — ощупываю себя — голый. — Кто меня раздел?»

Аккуратно встаю с дивана, но тело меня не слушается. Голова кружится, и я вновь падаю на свое ложе. Прислушиваюсь к себе и прихожу к выводу, что я жутко голоден.

«Как же так? Я вчера неплохо так насытился» — припоминаю распутного альфу и сребролюбивого омегу, а также горечь зависти, которую поймал в самом начале вечера.

Обхватываю ладонями многострадальную кочерыжку и пытаюсь вытащить из памяти информацию, которая как говно плавает на поверхности моего подсознания.

«Так-с, пришел на работу?… Пришел… Переоделся?.. Переоделся — все как обычно. Та-а-ак, затем, вышел в зал. Вначале была уже упомянутая пресловутая горькая зависть, принадлежащая молодому омеге — фу, невкусно. Потом похоть любвеобильного альфы — м-м, вкуснотища, и жадность его омеги — так себе» — мысленно восстанавливаю хронологию событий.

Дальше… дальше картинка рисует черные волосы, пронзительные синие глаза и неясный силуэт. А потом… черная непроглядная тьма амнезии.

Из раздумий меня выводит пронзительный писк мобильника. Пытаюсь его найти.

«О, Сатана, неужели я вчера пришел домой в своей рабочей форме? Мне кто-нибудь объяснит, что произошло?» — вытаскиваю телефон из кармана черного фартука, валяющегося возле дивана, и нажимаю на кнопку приема звонка.

— Ты где шлялся, придурок? Куда тебя вчера понесло? Я кое-как прикрыл твой зад перед начальством! — раздается гневный крик бармена — Миши.

— А куда я вчера пошел? — тихо спрашиваю я, может друг что-то сможет рассказать.

— Да хрен тебя знает! — слышу язвительный ответ.

— А с кем я вчера пошел… ты… кхм… видел? Один? — последнее слово произношу с надеждой.

— Да фиг там, тебя увел какой-то мужик, причем, ты шел за ним, как собачка на поводке! Я несколько раз тебя окликал, но ты меня даже не слышал! Слушай, Вы там как так бухали, что сегодня ты ничего не помнишь? — Миша перешел на повышенную тональность.

— Да хуй, его знает! Самому бы хотелось знать! Башка трещит, а в голове херня какая-то, — потираю лоб.

— Ладно, — успокоившись, говорит омега, — эта твоя личная жизнь, но вот что скажу — сегодня ты обязан быть на работе, шеф рвет и мечет, а я уж, прости, еще один раз не смогу прикрыть твою пятую точку. Ты же понимаешь, что у нас не пивная на Тверской, а качественное заведение? У нас не принято, чтобы работники спали с клиентами, а тем более сливались в самый разгар рабочего дня.

— Хорошо, спасибо, что прикрыл, — уныло отвечаю я, перед тем, как в трубке раздаются короткие гудки, оповещающие об окончании разговора.

От бессилия опускаюсь в стоящее неподалёку кресло. Слабость и головокружение накатывают на меня новой волной. Нужно поесть, найти хотя бы самую захудалую acedia (англ. Лень)* иначе я издохну от голода. Думать и разбираться буду потом. Ясно одно — что ничего не ясно.

*все грехи, упомянутые впервые, автор пишет на латыни, или на английском, в последующем упоминание — на русском.

***

Супермаркет встречает привычным гулом людей и писком считывающих устройств на кассе. Я всегда задавал себе вопрос — как можно так работать? Интересно, когда продавцы приходят домой, не преследует ли их в голове этот дебильный «пик», который по раздражающим меркам можно сравнить только с ультразвуком.

Беру тележку и прохожу вглубь зала, попутно кидая в нее все, что попадается из съестного под руку, ведь кормить надо не только свою бесовскую сущность, но и человеческую оболочку.