Багдадская встреча

Сколько пришлось прождать, у Виктории не было возможности определить. Ей казалось, что вечность. Наконец звуки человеческой деятельности по соседству стихли. Остановился патефон, весь вечер оравший арабские песни. Смолкли гортанные разговоры, кашель; не слышно было больше заливистого женского хохота и детского плача. В ночи раздавалось только отдаленное завыванье, должно быть, шакалье. И то взлаивали, то затихали бездомные собаки, но это, как Виктория убедилась, теперь до утра.

– Ну, поехали! – сказала она себе и встала.

Дверь за собой она, немного подумав, заперла и оставила ключ торчать в замке снаружи. Затем вслепую пересекла вторую комнату, подобрала черное покрывало и вышла на лестницу. Недавно взошла луна, так что было достаточно света и видны ступеньки. Виктория оказалась на высоте глиняной стены, ограждающей сад. Если спуститься по лестнице вниз, то надо будет пройти под окнами дома. Оттуда из нижних комнат доносился храп. Может быть, лучше по верху садовой ограды? Стена толстая, можно пройти.

Виктория так и сделала. Удерживая равновесие, она быстро пошла по стене. Вот угол. Дальше начинаются пальмовые посадки. На углу стена слегка обрушилась. Виктория, съехав по осыпи, спустилась на землю, пробежала между пальмами к пролому в наружной стене. И вылезла на узкую старинную улочку, где не проехать автомобилю и впору только передвигаться на осле. По обе стороны тянулись глинобитные заборы. Виктория припустилась между ними со всех ног.

Поднялся яростный собачий лай. Из одной подворотни на нее рыча выскочили два бездомных пса. Но она подобрала горсть щебня и бросила в них. Псы поджали хвосты и убрались. Виктория заспешила дальше. Улочка кончилась, влившись под углом в главную деревенскую улицу, изрезанную глубокими колеями и стиснутую с двух сторон глиняными домиками, которые казались белесыми под бледной луной. Тут и там из-за стен выглядывали пальмы. Виктория набрала в грудь воздуху и побежала. Собаки лаяли, но из людей никто не выглянул посмотреть, что за разбойник бежит по деревне. Улица вывела Викторию на широкий пустырь, перерезанный глинистым ручьем, через который был перекинут горбатый мостик. А за мостиком тянулась дорога, уходя в неоглядную пустоту. Виктория бежала, не сбавляя хода, покуда совершенно не задохнулась.

Деревня осталась позади. С высокого неба смотрела луна. А слева, справа, впереди раскинулась каменистая равнина без каких-либо признаков растительности и человеческого обитания. Широкая равнина казалась совершенно плоской, только по краю шел еле различимый низкий вал. В какую сторону идти дальше, было совершенно непонятно, а по звездам Виктория ориентироваться не умела. Пустое пространство пугало ее, но обратного пути не было, надо было продолжать бегство.

Виктория отдышалась, посмотрела назад, нет ли погони, и двинулась ровным шагом навстречу неизвестности со скоростью не меньше трех с половиной миль в час.

Рассвет застал Викторию без сил, с натертыми ногами и почти в истерике. Глядя на посветлевший край неба, она прикинула, что шла все это время примерно на юго-запад, но, поскольку она не знала, где находилась, это ей ничего не дало.

Впереди, чуть в стороне от дороги, возвышался какой-то крутобокий холм или пригорок. Виктория свернула с дороги к этому пригорку и взобралась на вершину.

Отсюда открывался вид во все стороны, и Виктория, озираясь, вновь ощутила безотчетную жуть. Куда ни посмотришь – ничего. В раннем утреннем свете равнина была по-своему красива. Расчерченная вдоль и поперек тенями до самого горизонта, она переливалась нежными оттенками желто-оранжево-розового цвета. Красиво, да. Но жутко. «Теперь я знаю, – подумала Виктория, – что значит: человек один-одинешенек на всем белом свете».

Кое-где темными пятнами росла низкая худосочная травка, торчали сухие колючки. И сверх того – никакой растительности, ни малейших признаков жизни. Одна только Виктория Джонс.

Деревни, из которой она сбежала, тоже не было видно. Та же дорога уходила и вперед и назад – в пустоту. Даже не верилось, что можно было за ночь прошагать так далеко, чтобы совсем потерять из виду жилище человека. На минуту ее, охваченную страхом, потянуло вернуться назад. Туда, где люди…