Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— С какой стати я буду писать вам отзыв? — возмущенно спросил он.

— Принято так, — пожала плечами Виктория.

Мистер Гринхольц притянул к себе листок бумаги, начертал несколько строк и пододвинул к ней.

— Устроит вас?

«Мисс Джонс два месяца работала у меня секретарем-машинисткой. Стенографирует неточно, пишет с ошибками, оставляет службу из-за напрасной траты рабочего времени».

Виктория поморщилась.

— Что-то не похоже на рекомендацию, — заметила она.

— А я и не собирался вас рекомендовать.

— По-моему, вы должны, по крайней мере, написать, что я честная, непьющая и порядочная, потому что это чистая правда. И может быть, еще, что не болтаю лишнего.

— Это вы-то?

— Именно я, — тихо ответила Виктория, невинно глядя ему в глаза.

Мистер Гринхольц припомнил кое-какие письма, писанные Викторией под его диктовку, и решил, что осторожность — лучшее оружие мести.

Он разорвал первый листок и написал на втором:

«Мисс Джонс два месяца работала у меня секретарем-машинисткой. Оставляет службу по причине сокращения штата».

— Так годится?

— Могло быть и лучше, — сказала Виктория, — но сойдет.

И вот теперь, с недельным жалованьем (минус девять пенсов) в сумочке, Виктория сидела на скамейке в сквере Фиц-Джеймс Гардене, представляющем собою обсаженный чахлым кустарником треугольник с церковью в середине и большим магазином сбоку.

У Виктории была привычка, если только не шел дождь, купив себе в молочном баре один сандвич с сыром и один — с помидором и листиком салата, съедать свой скромный обед здесь, как бы на лоне природы.

Сегодня, задумчиво жуя, она опять и опять ругала себя — могла бы, кажется, знать, что всему свое место и время и совсем не стоит передразнивать на работе жену начальника. Впредь надо научиться обуздывать свой темперамент и не скрашивать такими шуточками скучную работу. Ну, а пока, освободившись от «Гринхольца, Симмонса и Лидербеттера», Виктория с удовольствием предвкушала, как поступит на новое место. Она всегда обмирала от радости, в первый раз выходя на работу, — мало ли что там тебя ждет.

Она только что раздала последние хлебные крошки трем бдительным воробьям, которые тут же затеяли из-за них отчаянную драку, когда заметила, что на другом конце скамейки сидит невесть откуда взявшийся молодой человек. Собственно, она видела, что кто-то к ней подсел, но, поглощенная добродетельными намерениями на будущее, не обратила внимания. Зато теперь хоть и краешком глаза, но рассмотрела и восхитилась. Парень был безумно хорош собой, кудри как у херувима, волевой подбородок и ярко-голубые глаза, и, кажется, он тоже украдкой вполне одобрительно поглядывал на нее.

Виктория вовсе не считала зазорным знакомиться с молодыми людьми в общественных местах. Как большой знаток человеческой природы, она не сомневалась, что легко даст своевременный отпор любой наглости с их стороны.

Так что она открыто улыбнулась, и херувим сразу отреагировал, словно марионетка, которую дернули за веревочку.

— Привет, — сказал он. — Славный здесь уголок. Ты часто сюда приходишь?

— Почти каждый день.

— А я вот в первый раз, надо же. Это весь твой обед был — два сандвича?

— Да.

— По-моему, ты мало ешь. Я бы с такой кормежки умер от голода. Пошли поедим сосисок в закусочной на Тоттенхэм-Корт-роуд?

— Нет, спасибо. Я уже наелась. Сейчас больше не влезет.

Она втайне ожидала, что он скажет: «Тогда в другой раз». Но он не сказал. Только вздохнул. А потом представился:

— Меня Эдвард зовут. А тебя?

— Виктория.

— Твои предки назвали тебя в честь железнодорожного вокзала?[13]

— Виктория — это не только вокзал, — возразила образованная мисс Джонс. — Есть еще и королева Виктория[14].

— Д-да, верно. А фамилия?

— Джонс.

— Виктория Джонс, — повторил Эдвард, как бы пробуя на язык. И покачал головой: — Не сочетается.

— Правильно, — горячо подхватила Виктория. — Если бы, например, я была Дженни, получилось бы хорошо: Дженни Джонс. А для Виктории фамилия нужна пошикарнее. Скажем, Виктория Сэквилл-Уэст. В таком роде. Чтобы подольше во рту подержать.

— Можно подставить что-нибудь перед «Джонс», — с пониманием посоветовал Эдвард.

— Бедфорд-Джонс.

— Кэрисбрук-Джонс.

— Сент-Клер-Джонс.

— Лонсдейл-Джонс.

Но тут этой приятной игре пришел конец, потому что Эдвард взглянул на часы и ужаснулся:

— Черт!.. Я должен мчаться к хозяину, чтоб ему!.. А ты?

— Я безработная. Меня сегодня утром уволили.

— Вот тебе раз. Очень жаль! — искренне огорчился Эдвард.

— Можешь меня не жалеть, я, например, нисколько не жалею. Во-первых, я запросто устроюсь на другую работу. А во-вторых, это вышло очень забавно.

И Виктория, еще дольше задержав опаздывавшего Эдварда, с блеском воспроизвела перед ним всю давешнюю сцену, включая свою пародию на миссис Гринхольц, чем привела его в полнейший восторг.

— Ну, Виктория, ты просто чудо, — сказал он. — Тебе бы в театре выступать.

Виктория приняла заслуженную похвалу с улыбкой и напомнила Эдварду, что ему надо бежать со всех ног, иначе он тоже окажется без работы.