Багдадская встреча. Смерть приходит в конце

– А ты не думал о Хори как о возможном муже для Ренисенб? – спросил Яхмос отца.

– Да, это интересная мысль…

– Да, это интересная мысль…

– Его жена умерла, когда он был еще молод. Ренисенб его знает и любит.

Женщина слушала их разговор, и ей казалось, что это происходит во сне. Они обсуждали ее замужество, и Яхмос пытался помочь ей сделать выбор, понять, чего она сама хочет, но она чувствовала себя неживой – как деревянная кукла Тети.

Потом Ренисенб прервала мужчин, даже не слушая, о чем они говорят:

– Я выйду за Камени, если вы считаете, что так будет правильно.

Имхотеп удовлетворенно хмыкнул и поспешно вышел из комнаты. Яхмос подошел к сестре и положил ей руку на плечо:

– Ты этого хочешь, Ренисенб? Ты будешь счастлива?

– Почему я не должна быть счастлива? Камени красивый, веселый и добрый.

– Знаю. – Вид у Яхмоса по-прежнему был недовольный, в голосе звучало сомнение. – Но я хочу, чтобы ты была счастлива, Ренисенб. Нельзя, чтобы отец заставлял тебя делать что-то против твоей воли. Ты ведь знаешь, каким он бывает…

– Да-да, если он что-то вобьет себе в голову, мы все должны подчиниться.

– Не обязательно, – твердо заявил Яхмос. – Тут я не уступлю, если ты не захочешь.

– Но ты же никогда не перечил отцу…

– На этот раз все будет по-другому. Он не заставит меня согласиться с ним, и я этого не сделаю.

Ренисенб внимательно посмотрела на него. Каким решительным и твердым было его обычно неуверенное лицо!

– Ты очень добр ко мне, Яхмос, – с благодарностью сказала она. – Но клянусь, я поступаю так не по принуждению. Прежней жизни, к которой мне так приятно было вернуться, больше нет. Мы с Камени начнем новую жизнь вдвоем и будем жить так, как подобает хорошим брату и сестре.

– Ты уверена…

– Уверена, – сказала Ренисенб, ласково улыбнулась ему и вышла на галерею.

Потом она пересекла двор. У пруда Камени играл с Тети. Ренисенб неслышно приблизилась к ним и наблюдала, пользуясь тем, что они ее не видят. Камени, как всегда веселый, казалось, наслаждался игрой не меньше ребенка. Сердце Ренисенб смягчилось. «Он будет хорошим отцом для Тети», – подумала она.

Камени повернул голову, увидел ее и со смехом встал.

– Мы сделали куклу Тети жрецом Ка, – сказал он. – Жрец совершал жертвоприношения и проводил обряды в гробнице.

– Его зовут Мериптах, – сообщила Тети. Она была очень серьезной. – У него двое детей и писец, как Хори.

Камени рассмеялся.

– Тети очень умная, – похвалил он. – А также сильная и красивая.

Он перевел взгляд с ребенка на Ренисенб, и в этом ласковом взгляде она прочла его мысли – о детях, которых она ему родит.

По телу Ренисенб пробежала дрожь, и в то же время она почувствовала острый укол раскаяния. В эту минуту ей хотелось видеть в его глазах только собственное отражение. «Почему я не могу быть той Ренисенб, которую видит он?» – подумала она.

Но это чувство быстро прошло, и Ренисенб ласково улыбнулась Камени.

– Отец говорил со мною, – сказала она.

– И ты согласна?

– Согласна, – ответила Ренисенб после секундного колебания.

Последнее слово произнесено, и обратной дороги нет. Все решено. Но она чувствовала лишь усталость и безразличие.

– Ренисенб?

– Да, Камени.

– Ты покатаешься со мною в лодке по Реке? Мне всегда этого хотелось.

Странно, что он это сказал. Увидев его в первый раз, Ренисенб почему-то вспомнила о квадратном парусе, о Реке и смеющемся лице Хея. А теперь она забыла лицо Хея, и вместо него под парусом на фоне воды будет сидеть Камени, заглядывать в ее глаза и смеяться.

Во всем виновата смерть. Вот что она с тобою сделала… Ты говоришь: «Я чувствую это, или я чувствую то», но это только слова, потому что ты ничего не чувствуешь. Мертвые мертвы. Памяти не существует…

Да, но есть еще Тети. Есть жизнь, есть обновление жизни, подобно тому, как воды разлива каждый год смывают все старое и готовят почву для нового урожая.

Кайт сказала: «Женщины семьи должны быть заодно». Может, она всего лишь женщина семьи… Ренисенб или кто-то другой… неважно…

Она услышала голос Камени, настойчивый и слегка встревоженный:

– О чем ты думаешь, Ренисенб? Иногда мысли уносят тебя так далеко… Ты покатаешься со мною по Реке?

– Да, Камени, покатаюсь.

– Мы возьмем с собою Тети.

II

Это похоже на сон, подумала Ренисенб: лодка, парус, Камени, она и Тети… Они убежали от смерти и страха смерти. Вот начало новой жизни.

Камени что-то говорил, и она отвечала, словно в трансе.

«Это моя жизнь, – подумала Ренисенб, – и от нее не убежать…»

Потом новая мысль, недоуменная: «Почему я говорю «убежать»? Разве есть место, куда я могла бы убежать?»

Перед ее внутренним взором возникла знакомая картина: маленький грот рядом с гробницей, и она сама, сидящая там, подтянув колено и подперев рукой подбородок…

«Но это было не здесь – не в этой жизни, и теперь ей никуда не убежать, до самой смерти…»

Камени причалил к берегу и вышел из лодки. Потом взял на руки Тети. Девочка обняла его и нечаянно порвала шнурок амулета у него на шее. Амулет упал к ногам Ренисенб, и она подняла его. Это был символ «анх»[32], отлитый из золота и серебра.

Женщина расстроенно ахнула: