Багдадская встреча. Смерть приходит в конце

– Именно. Ему нравится, когда все домочадцы зависят от него – и от его капризов. Это плохо, и становится все хуже. Когда он в этот раз вернется домой, ты должен набраться храбрости и сказать, что требуешь письменного договора, настаиваешь, чтобы твое положение было официальным.

– Он и слушать не станет.

– Тогда ты должен заставить его слушать. Если бы я была мужчиной! На твоем месте я бы знала, что делать! Иногда мне кажется, что я вышла замуж за червя!

Яхмос вспыхнул:

– Я попробую что-нибудь сделать… Да, я, наверное, могу поговорить с отцом… попросить его…

– Не попросить – ты должен потребовать. В конце концов, ты его главный помощник. Никого, кроме тебя, он не может оставить тут, на хозяйстве. Себек слишком необуздан, и твой отец ему не доверяет, а Ипи слишком молод.

– Есть еще Хори.

– Хори – не член семьи. Твой отец прислушивается к его мнению, но бразды правления передаст только родственнику. Но я вижу, что происходит. Ты слишком послушен и мягок – в твоих жилах течет молоко, а не кровь! Ты не думаешь ни обо мне, ни о наших детях. Пока твой отец жив, мы не получим того, что нам причитается по праву.

– Ты меня презираешь, Сатипи? – мрачно спросил Яхмос.

– Я на тебя злюсь.

– Послушай, я обещаю поговорить с отцом, когда он вернется. Даю слово.

– Да, вопрос только, как ты будешь с ним говорить? – пробормотала Сатипи. – Как мужчина или как мышь?

II

Кайт играла со своей младшей дочерью, маленькой Анх. Ребенок только начал ходить, и Кайт со смехом подбадривала девочку, встав пред нею на колени и протянув руки навстречу малышке, которая на слабых ножках неуклюже ковыляла к матери.

Эту демонстрацию успехов дочери Кайт специально устроила для Себека. Внезапно она поняла, что мысли мужа заняты чем-то другим – он сидел неподвижно, нахмурив свой красивый лоб.

– О, Себек, ты не смотришь. Не видишь. Малышка, скажи папе, что он поступает плохо, когда на тебя не смотрит.

– Мне не до вас, – раздраженно ответил Себек. – Хватает других забот.

Кайт села на корточки, откинула пряди волос, которые закрывали ее густые черные брови и за которые хватались пальчики Анх.

– В чем дело? Случилось что-нибудь?

Внимание Кайт было сосредоточено на дочери, и вопрос она задала автоматически.

– Дело в том, что мне не доверяют, – сердито сказал Себек. – Мой отец – старый человек, со старомодными взглядами, и он желает командовать всем, что тут происходит. Имхотеп не станет прислушиваться к моему мнению.

– Да, да, это очень плохо, – рассеянно ответила Кайт, качая головой.

– Будь у Яхмоса чуть больше мужества, он поддержал бы меня, и мы вместе могли бы образумить отца. Но брат слишком робок. Он выполняет все указания, которые отец передает ему в письмах.

Кайт встряхнула бусами, привлекая внимание ребенка.

– Да, это правда.

– Когда отец вернется, я скажу ему, что в сделке с лесом поступил по-своему. Взять плату льном было гораздо выгоднее, чем маслом.

– Я не сомневаюсь в твоей правоте.

– Но отец всегда хочет делать все по-своему. Он поднимет шум, станет кричать: «Я же сказал тебе взять плату маслом. Когда меня нет, все делается не так. Ты глупый мальчишка, который ни в чем не разбирается!» Сколько, он думает, мне лет? Отец не понимает, что я мужчина в расцвете лет, а его время уже ушло. Его указания и отказ от любых непривычных сделок приводят к тому, что дела у нас идут не так хорошо, как могли бы. Чтобы разбогатеть, нужно иногда идти на риск. У меня есть воображение и смелость. В отличие от отца.

– Ты такой храбрый и умный, Себек, – прошептала Кайт, не отрывая взгляда от ребенка.

– Но на этот раз он услышит правду – если посмеет снова найти недостатки и кричать на меня! Если мне не предоставят свободу действий, я уйду. Уйду.

Кайт, протянувшая руку к дочери, замерла, а затем резко повернулась к мужу:

– Уйдешь? Куда?

– Куда угодно! Я больше не буду терпеть придирки капризного и самодовольного старика, который ни во что меня не ставит и не дает показать, на что я способен.

– Нет, – решительно заявила Кайт. – Я говорю, нет, Себек.

Он удивленно посмотрел на жену, словно ее тон вдруг заставил его вспомнить о ее присутствии. Себек настолько привык к ее неизменному поддакиванию, что нередко забывал о том, что она живая, думающая женщина.

– Что ты имеешь в виду, Кайт?

– Я имею в виду, что не позволю тебе делать глупости. Все поместье принадлежит твоему отцу. Земли, пашня, скот, лес, поля льна – всё! После смерти Имхотепа все это будет нашим – твоим, Яхмоса и наших детей. Если ты поссоришься с отцом, он может разделить твою долю между Яхмосом и Ипи – он и так слишком сильно любит младшего сына. Ипи знает это и пользуется слабостью отца. Ты не должен лить воду на мельницу Ипи. Если поссоришься с отцом и уйдешь, Ипи будет только рад. Мы должны думать о наших детях.

Себек с изумлением смотрел на жену. Потом недоверчиво усмехнулся:

– Женщины непредсказуемы… Не знал, что ты можешь быть такой, Кайт. Такой решительной…

– Не ссорься с отцом, – настаивала Кайт. – Не перечь ему. Не теряй мудрости.