Багдадские повешенные

Сидя в кресле в холле «Багдад-отеля», Малко изнывал от тоски. К счастью, в баре нашлась его любимая водка – «Крепкая», но она не помогла ему избавиться от разочарования после встречи с доктором Шавулем. Малко тщетно ломал себе голову, не находя никакого решения. Было десять часов вечера, и Саадун-стрит уже почти опустела. Это объяснялось легко: висящий на груди автомат заменил в иракской столице дружеское рукопожатие.

Кроме него, в отеле жили только немногочисленные восточноевропейские бизнесмены, да еще группа японских туристов, которые день-деньской лазили по развалинам Ниневии. Ему, похоже, не оставалось ничего другого, как присоединиться к ним. Просидев два часа в коридорах Министерства информации – убогого строения, расположенного на Аль-Иман-Аддам-стрит, в другом конце Багдада, – он стал обладателем иракского журналистского удостоверения, которое не наделяло его ровно никакими правами, разве что избавляло от постоянных полицейских проверок с целью выяснения личности. Чтобы получить этот могущественный документ, ему понадобилось собрать не меньше десятка подписей.

Что же до освобождения Виктора Рубина, то теперь оставалось только отыскать сказочную лампу Алладина и выколдовать из нее полк морской пехоты и несколько танков.

Покинув кресло, Малко стал осматривать достопримечательности первого этажа и вскоре обнаружил комнату с включенным телевизором. Это было лучше, чем ничего. Он вошел и сел неподалеку от другого европейца – энергичного и приветливого на вид человека с короткими седеющими волосами и в квадратных очках без оправы.

Малко стал рассеянно смотреть на иракского телекомментатора. В следующую секунду он вздрогнул: на экране крупным планом появился повешенный. Сначала Малко решил, что это отрывок из какого-нибудь фильма, но затем камера отъехала назад, я показалась площадь Аль-Тарир. Повернувшись в сторону, камера остановилась на группе зевак, которые грозили кулаком висевшим на виселице трупам. Один из любопытствующих, заметив кинооператора, широко улыбнулся в объектив.

Затем на экране появилась девушка, исполняющая танец живота в сопровождении ансамбля народных инструментов. Комментатор сказал еще несколько слов и пропал, состроив зрителям бодрую улыбку. Сосед Малко покачал головой и вполголоса произнес:

– Трэш!

Малко улыбнулся. Это выражение ему частенько приходилось слышать от своего верного мажордома – Элько Кризантема, бывшего наемного убийцы из Стамбула. Это приблизительно означало «иди-ка ты в задницу...» Судя по всему, незнакомец разделял чувства всего цивилизованного мира по отношению к иракским официальным органам. Осмелев, Малко обратился к нему по-турецки, призвав на помощь свои далеко неглубокие познания в этом языке:

– Вы из Турции?

Несмотря на свою европейскую внешность, тот действительно оказался турком и ответил длинной непонятной фразой, решив, что повстречал соотечественника. Малко пояснил, что это не совсем так, и новые знакомые продолжили беседу по-английски.

– Они состряпали телевизионное шоу с повешенными, – объяснил турок, – для тех, кто не смог или не захотел пойти на площадь Аль-Тарир. Показывают его четыре раза в день. Видите – музыкальные номера чередуются с показом виселицы.

Действительно, танцовщицу теперь сменила группа детей, которые смирно проходили перед виселицей в колонну по двое. Группа на несколько секунд остановилась у эшафота, и женщина-"экскурсовод" стала что-то рассказывать детям – видимо, разъясняла, за какие преступления были казнены «шпионы».

– Это учащиеся школ, – прошептал турок.

Камера медленно обвела все четыре виселицы, задерживаясь на табличках, висевших на груди у казненных и содержавших список их преступных деяний. Затем вдруг появилась очаровательная дикторша и представила ансамбль барабанщиков, который специально приехал из Басры, чтобы полюбоваться работой столичного правосудия.

И снова крупным планом – повешенные. На этот раз иракский журналист брал интервью у одного из прохожих.

– Он говорит, что Революционны и трибунал вынес справедливое решение, – перевел турок, – и что в назидание шпионам трупы следует оставить здесь до тех пор, пока они не рассыплются в прах.

Снова музыка, и снова интервью. Великолепный крупный план мертвого лица, идущий сразу за выступлением местной певицы. Площадь Аль-Тарир, битком набитая демонстрантами; на фоне виселицы – транспаранты и громкоговорители. Шоу продолжалось. Иракское телевидение обрело второе дыхание. Ему больше не было нужды покупать за рубежом дорогостоящие фильмы.

Малко с отвращением встал. Его сосед поднялся тоже, печально улыбаясь.

– Невероятная убогость, и после этого нас, турок, еще обвиняют в примитивизме...

Он представился: Исмет Ванли, турецкий журналист. Малко оживился:

– Я тоже репортер. Австриец из Вены. Турок взял его под руку:

– Идемте чего-нибудь выпьем. Кроме как в «Али-Бабу» и «Эмбасси-клуб», вечером в Багдаде пойти некуда...

Полчаса спустя они уже болтали как закадычные друзья в пустынном баре, попивая долларовое пиво «Ферида». Турок вздохнул: