Багдадский вор

– Какая вещь? – едва сдерживаясь от рыка, прошипел Лев.

– Которую бессилен описать язык, и при упоминании её наворачиваются слезы! Этому нет названия.

– Ах, вот ты о чем. Ну почему же нет?

– Вешний бутон, распустившаяся роза, благоуханный тюльпан! – продолжал надрываться Ходжа.

– Хм… вообще-то у нас все гораздо проще и приземленнее.

– Молчи, о неразумное дитя! Опусти свой взгляд и не смей поднимать его на великого эмира, доколе не станет он мужем твоим, а ты женой его. И тогда войдет он, подобно финику, в твою пшеницу, и будет кусать тебе щёки, и ложиться на грудь движениями каирскими, заигрываниями йеменскими, вскрикиваниями абиссинскими, истомой индийской и похотью нубийской, жалобами деревенскими, стонами дамасскими, пылом астраханским, наскоками самаркандскими, резвостью городскою, толчками бухарскими, жаром саадийским, томностью александрийской и ревностью корсиканской!

К концу перечисления все, от последнего раба до первого визиря, в изумлении раскрыв рты, уставились на великого эмира. Селим ибн Гарун аль-Рашид ещё никогда не чувствовал себя столь неудобно. Подобные восхваления не редкость на пышнословном Востоке, однако обычно венценосные особы выслушивают оды другого рода. О победе над врагом, например… О храбрости, силе, милосердии и сыновней почтительности. Но не о феерических возможностях в плане гольного секса!

– Откуда ты всё это знаешь? – «Дочь» незаметно пихнула коленкой отца. «Старец» потёр ушибленную задницу, огрызнувшись сквозь зубы:

– Книжки надо читать, о бестолочь, бесполезно-необразованная… Для тебя же стараюсь!

– Чем? Готовишь меня к прелестям замужней жизни?!

– Тяну время-а! О пророк, дай мне еще немного терпения и силы. Я верну, я очень долго не буду тебя беспокоить из-за этого неблагодарного отпрыска глупых сибирских барсуков!

– Довольно, старик! – Огромным волевым усилием эмир набрал в голос металла и требовательно поднял руку. – Нам надо покончить с церемонией побыстрее, на сегодня есть и другие, не менее важные для правителя, дела.

– Слушаю и повинуюсь, но если мне будет позволено…

Поздно, домулло уже никто не слушал. Стражники ударили мечами в щиты, и первые слова извечной молитвы Корана уже срывались с богопослушных губ имамов:

– Алла-а! Биссмилле, ир рэхим ин рехмен! Воистину велик и мудр Аллах и деяния его подобны…

– Великий эмир! Срочная весть для великого эмира!! Благая весть!!! – В зал вбежал мокрый от усердия стражник. – На базарной площади нашего благословенного города пойман сам Багдадский вор!

– Не может быть… – прошелестело по толпе придворных.

– Ты забылся, воин… – Селим ибн Гарун аль-Рашид чуть нахмурил брови. – Глава городской стражи, благородный господин Шехмет, уверял меня, что Багдадского вора забрала на небо сверкающая колесница святого Хызра!

– Так то был молодой вор, – охотно пояснил вестник. – А мы задержали старого. Помните, он ещё стихи о пьянстве и греховной любви проповедовал?

– Хайям ибн Омар?! – От изумления эмир даже вскочил на ноги, раскидав во все стороны вышитые подушки. – Неужели нам удалось наконец поймать этого старого развратника, чьи бесстыжие стихи губят нравственность и веру в молодых, неокрепших сердцах…

– Воистину так, о сиятельный!

Царедворцы шумно поздравляли друг друга с успехом, Лев и Ходжа молча выпялились на счастливого стражника, не в силах поверить, что всё, сказанное им, правда. Может быть, охрана ошиблась? Может быть, это вообще совсем другой старик? Ведь дедушка Хайям давно должен был загорать на курорте, спокойненько передоверив весь план посрамления эмира – своему великовозрастному внуку… И ведь нельзя сказать, что Оболенский с задачей не справился. Он изо всех сил старался выделиться, и уж действительно только что не женил эмира на себе. Не успел, если быть объективным…

– Все на площадь! Привести в порядок место казни. Собрать весь Багдад, пусть люди видят, чья твердая рука защищает законную власть и порядок! Позовите палача, пусть возьмёт самый большой ятаган…

Свора прихлебателей, кланяясь, бросилась к выходу. О «бедном купце» с нескладной «дочерью» все разом подзабыли. Кто бы поспорил – грядущее зрелище было куда интереснее традиционной свадьбы. Причём свадеб-то уж всегда и везде полно, а по Шариату всё это делается очень просто. У молодых выясняют их обоюдное согласие, читают над ними Коран, и… всё, хвала аллаху – они уже муж и жена.

– Я так понял, братан, свадьбы не будет?

– Если не поспешим, Лёва-джан, то будут похороны.

– Селимушка, погоди! Не бросай свою суженую! Куда пошёл, стой, тебе говорят! Сто-о-й! Ходжа, за мной! Мы всё равно его поймаем…

Глава 78

Обижающий поэта упрекнет и Аллаха.

Догмат Корана.