Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора!

– Мы кретины, и я, и Ходжа, – вынужденно признал Оболенский. – Ну вот с чего мы оба упёрлись копчиком в мысль о том, что пузырёк именно тут?! Да его десять раз могли сунуть в любое место, а разумнее всего так просто выкинуть!

Проклиная всё на свете, лучший вор Багдада аккуратно закрыл двери, заново навесил все замки и, держа в голове план дворца, быстро рванул через оранжерею налево, а там внутренними двориками к казармам, где и находился зиндан.

Благо шум на женской стороне не стихал, значит, шайтана всё ещё гоняли и можно было не беспокоиться по поводу излишнего внимания стражи. Традиционно спящих воинов, положивших щиты под голову и храпящих на всю округу, у зиндана не было. Да там и замка на решётке не оказалось, так, лёгкий медный засовчик, пальцем сдвинуть можно.

Вообще-то, оно, конечно, непорядок, службу так нести нельзя. Узников охранять положено. Но если подумать, то куда они из ямы денутся? Никуда. Оттуда ни вылезти, ни выпрыгнуть невозможно, пока кто-нибудь не принесёт лестницу или верёвку.

Оболенский сдвинул засов, открыл крышку, наклонился и осторожно крикнул:

– Эй, Ходжуля, ты там?

– Нет, это ты там, а я тут, – глухо ответили снизу, когда гулкое эхо Левиного голоса устало отражаться от стен. – И, ради Аллаха, не ори так прямо в ухо…

– Ты скучал по мне?

– Ещё как, о клапан моего сердца и сок моего желудка! Видишь, как терпеливо сижу, и жду, и тоскую, и страдаю всей душой от злой разлуки…

– Верю, – широко ухмыльнулся Лев. – А у меня для тебя сюрприз!

– Ты не поверишь, но у меня для тебя тоже.

– Хватит болтать, несносные глупцы! – вмешался третий голос из зиндана. – Пусть твой друг как можно быстрее вытащит нас отсюда, я приказываю!

– Ходжа, ты там что, не один?

– Как видишь… Но я хранил тебе верность.

– Ни фига не вижу, там темно, потому и ревную. Это сам Шехмет или мне показалось?

Нет, слуховая память не подвела нашего героя. Благороднорождённый глава городской стражи Бухары сидел в тюрьме, как самый заурядный преступник, и ждал скорого суда. Визирь переиграл его на его же собственном поле, весомо перекупив недорогую родственную «верность» Али из Каира. Племянничек мигом сдал дядю под арест, пленившись одноразовой денежной выплатой и гарантией занятия поста главы городской стражи. Ибо такие хлебные места долго не пустуют.

– Не тушуйся, народ, вытащу обоих, – великодушно пообещал Багдадский вор, снимая с плеча пригодившуюся верёвку. – Ловите!

Верёвка, словно ожив, змеёй бросилась вниз, и мгновение спустя Лев убедился, что рыбка на крючке.

– Ну что, кого тяну первым?

– Нас, – ответили два голоса в унисон.

– Не-а, – подумав, признал липовый врач. – Я вас двоих одновременно не вытяну. Надорву пупок и сдохну в смертных муках…

– Но нас двое.

– Да я в курсе, не тупой! Ходжа, чё за бред? Быстро один отпустил верёвку. Сказал же, что вытащу обоих!

– Лёва-джан, ты только не ругайся сразу, ладно? – неуверенно предложили из глубины зиндана. – Это какая-то очень странная верёвка, она связала нас обоих вместе, спина к спине, и, главное, так плотно, что даже дышать неудобно. Мы не можем развязаться…

– Шехмет, повтори, – не веря своим ушам, попросил Лев, с ужасом глядя на то, что сотворило очередное сокровище эмира.

Сдавленным до громкого шёпота голосом господин Шехмет подтвердил слова домулло. На слёзы, приказы, упрёки и уговоры отпустить волшебная верёвка не реагировала.

– О брат мой по преступным деяниям, – Ходжа сумел первым признать поражение, – оставь нас и иди с миром. Аллах да не покинет тебя в своей доброте! Беги, не стоит напрасно увеличивать количество жертв палача.

– Я вернусь за тобой завтра!

– Завтра тебе будет не до меня, утром шейх Хайям-Кар торжественно войдёт в город. Мы ничем не можем его остановить…

– Кто сказал?!

– Я, – глухо ответил Шехмет. – Пока мы враждовали друг с другом, его люди наводнили Бухару. Визирь сам откроет ему ворота для торжественного въезда. Шейх обещал ему трон эмира и правление под сенью своей руки.

– А если я подниму народ на революционную борьбу? Забастовки, стачки, баррикады и «Марсельеза» по-персидски во фригийском колпаке пляшет «укус пчелы», как на картине Делакруа…

– Лёва-джан, не трепись, – тепло посоветовал Насреддин. – Даже нам слышен топот ног стражи, скоро они будут здесь. Люди пойдут только за законным эмиром. Но, быть может, ты нашёл тот пузырёк с остатками волшебного зелья и ребе Забар избавит правителя от заклятия?

Лев скрипнул зубами, в одном из проходов показались перепуганные стражники.

– Эй, почтеннейший лекарь, тут шайтан не пробегал? Маленький такой, с рожками, весь в синяках и прихрамывает.

– Воистину нет.

– А вы что тут делаете?

– Гуляю себе, – буркнул наглый россиянин, выпрямился и уточнил: – В какую сторону выход?

Ответить стражи даже не успели, просто потому, что было уже некому. На том месте, где стоял Оболенский, лишь таяло облачко пыли, да вдалеке слышался мелодичный перезвон ударяющихся друг об друга амулетов назер бонюк.