Багеры (СИ)

Да, я ж сказала, что тоже гавнюшкой быть умею! Хотя, глядя на Джончика, было похоже, что он и не понял, что все это было отвлекающим маневром, оттащившим его внимание от Кира. Не словил совершенно, что и раздражающий фактор, с восхвалением его оппонента, и наивно-внимательное прослушивание последующего самопиара, и внезапный «обрыв связи», все это было сделано мной преднамеренно. Ну, значит, усиленное хлопанье ресницами и накручивание прядки волос на палец, даром не прошли. Вот и славно — меньше обидок, меньше заморочек и, в результате, меньше разборок вообще!

И я открыла чат нашей команды, где пока еще заготовкой висел баннер.

В глаза сразу бросились всплывающие, разбухающие и лопающиеся в разноцветном фейерверке надписи: «Всем! Всем! Всем!», «Внимание!!!» и «Спешите!». А посреди этого многоцветия шел текст самого воззвания, набранный четким, крупным, раздельным шрифтом:

«Только сегодня!

Непобедимый и ужасный Гарри ОРК выйдет на бой против трех камиров!

Только сегодня октагон Академии увидит такого несокрушимого, мощного и прекрасного в своей жестокости бойца!

Он будет голыми руками разрывать своих соперников на части! Давить как орехи их головы!

Он зальет кровью несчастных камиров весь октагон!

Спешите увидеть единственного ОРКА в «Stars & Power»! Только сегодня! И только один раз!

Внимание! Количество мест в зале ограничено! Успейте оформить бронь!

Ждем Вас и Ваших друзей сегодня в единственном разрешенном для столь кровавого события месте!

В 21.00»

Да-а, не обратить внимания на ЭТО, было просто невозможно!

Мне даже очень захотелось туда пойти. И это при том, что зрелище обещалось кровавое, а я такого не люблю! И даже понимание, что я все равно буду там и, в какой-то мере, мне придется в этом участвовать, по всем показателям иррационального желания не уменьшало. Предвкушение праздника никуда не девалось, очень напоминая то неповторимое состояние, испытанное мной в детстве, когда на окраине мегаполиса организовывалась винтажная ярмарка и мама дала-таки обещание сводить меня туда.

Вот именно тогда я и наблюдала подобные баннеры, которые почти месяц висели везде, заманивая народ на ярмарку. И обещали нечто чудесное, незабываемое и никогда невиданное.

Баннеры сияли на остановках экспресса, в торговых центрах при входе и по этажам, выскакивали в рекламных блоках, идущих по визору программ, и красовались на «Рабочих столах» в компах. И за месяц они нагоняли такой ажиотаж, что когда приходило время, народ ломился на ярмарку, уже не особо задумываясь, что там может быть такого, что настолько оправдает их растравленное ожидание.

Впрочем, оно оправдывалось. Много света, много шума и просто несметное количество всевозможных развлечений при полном отсутствии галовидения и проекций. Все можно было рассмотреть вблизи, пощупать и почувствовать на вкус.

Ряды палаток, с развалами ненужных в общем-то, но вдруг ставшими такими желаемыми товаров.

Шатры со сладостями, липкими, неровными, нездорово разноцветными и едкими на запах, делающиеся прямо здесь, на виду у колготящейся публики. В магазине на такие и внимание-то не обратили бы, да и, обратив, побрезговали бы брать, но именно на ярмарке, они почему-то казались необычайно аппетитными и ароматными, и тоже вполне оправдывали ожидание, привнося в общий пестрый хаос из ощущений и впечатлений свою долю необычности.

А уж балаганы с артистами, с которыми можно было и за руку поздороваться у входа, и потрогать помпоны у Пьеро, и подергать Арлекина за колокольчики, а потом, уже внутри, поучаствовать и в самом представлении. А факиры, лихо обращающиеся с огнем, а фокусники, с их простыми, но нераспознаваемыми иллюзиями, и дрессировщики, с мелкой живностью, и те девицы, крутящие бедрами в «восточном» танце, и ловко управляющиеся с длинными телами змей? Все привлекало, впечатляло, тянуло к себе.

И все такое настоящее! Близкое! Только руку протяни, и почувствуешь жар живого огня, заглянешь в шляпу и действительно поймешь, что там пусто, а маленький песик на ощупь окажется мягок и пушист, а питон холоден и скользок!

И вот это-то как раз и оправдывало предвкушение, говоря, что чудо — вот оно, настоящие и рядом, а твои руки и глаза не обманываются, как при голопроекции.