Багор и щука. Сборник

А сын тащит из воды сорожку! Она выбрала зерна перловки, перемешанной с молотыми жареными семечками, для запаха. Рыба клевала не крупная, но от малой реки чего еще ожидать?..

Когда день перевалил за вторую половину, над противоположным берегом повисли тяжелые синие тучи. В них засверкали молнии и глухо заворчали отдаленные раскаты грома. Пришлось спешно ставить палатку: укладывать поперек гибкие ветви ивняка, а на них – слой береговых лопухов, густо покрывших верхнюю часть косы. Под навес-предбанник спешно укладываем с Ванькой вещи. И вовремя… Резко хлестнул ливень, и небо над нами треснуло в ослепительных вспышках молний.

– Не люблю грозу, – шепчет Иван, блестя испуганными глазами в полумраке навеса.

Мне тоже неуютно, поскольку молнии постоянно хлещут в землю, но я подбадриваю сына.

– А ты погляди. На той стороне стоит высокая елка. Она и будет молниеотводом, если что. Железяки велосипеды от нас в стороне.

– А мобильник? – ехидно допрашивает сын. – Притянет молнию и – пух!.. Сгорели мы…

– А мобильник я сейчас выкину в реку, мне он все равно уже надоел…

– А-а, ну ладно, пусть гроза ворчит, а мобильник не выкидывай, он нас утром разбудит в три часа.

Лукавит, хитрец, ему бы только до игрушек добраться в телефоне, мало ему компьютера.

Дождь хлестал непрерывно, но неожиданно выглянуло солнце, и струи ливня засеребрились в его лучах, а там и радуга разноцветьем изогнулась над рекой.

После дождя, несмотря на классическое утверждение о клеве после оного, рыба брать отказывалась. Но тут пришла подсказка от неопытного, казалось, сына.

– А на хлеб… Давай на хлеб попробуем.

Как-то забылась эта немудреная насадка в череде разных изысков для современной избалованной рыбы. А если попробовать?.. Насаживаем на крючки донок катыши ржаного хлеба. И… сорожка заклевала. А потом нас подкинул с бревна-сиденья резкий звонок колокольчика закидушки, у тяжелого грузила которой, в порядке эксперимента, также была установлена небольшая кормушка, набитая пшенно-горохово-перловой кашей со жмыхом, жареными молотыми семечками и…веточками свежего укропа… Помнится, на Волге ловили мы с моей «Оби-3» моторной на «кольцовку» язей, приманенных подобной прикормкой. Здесь же взял на «бутерброд» из червя с опарышем подлещик, затем – еще один, но оба не крупнее трехсот граммов.

Потемну ужинаем у небольшого костерка и заваливаемся в палатку, в спальные мешки. Ночи пришли прохладные, знобкие и уже не по-летнему длинные.

На рассвете меня разбудил сильный всплеск и возня где-то у привязанного к рогатине садка, опущенного в воду. Затем над палаткой прошелестели большие крылья и все стихло. И одновременно запел будильник мобильного телефона. Вылезаем с сыном из палатки и видим на песке рядом с садком крупные птичьи следы. У Ваньки – пытливого исследователя динозавров – своя аналогия.

– Птеродактиль!..

– Похоже, тут вор в перьях был, – досадую. – Серая цапля, скорее.

И точно. Выклевала, носастая, рыбу из садка, а теперь стоит за поворотом на своих ногах-ходулях с невинно-постной физиономией и поклевывает себе мелочишку, словно бы ничего и не случилось. Хоть бы выбрала, ворюга, рыбу в садке ту, что помельче. Так нет, оскоромилась редким для меня крупным ельцом, подлещиками и сорожками. Никакой порядочности у местной гарпии!..

Несмотря на наши ожидания и опять же классику, утренний клев был отвратительным. Не брала рыба никакую насадку и все тут… Но зато на отмели, почти у самых ног, отчаянно клевали пескари. А на другой стороне в яме… А в яме время от времени ворочался и булькал в воде какой-то хищник… На жереха вроде не похоже. А что если…? Переоборудую закидушку под живцовую снасть: ставлю поводок повыше, в метре от грузила. Привязываю крупный крючок и насаживаю пескаря за обе губы. После заброса, несмотря на шум от падения тяжелого грузила, колокольчик закидушки мягко, без звонка, подался вперед, а затем последовал сильный рывок! Подсечка!.. И на леске загуляла, зарыскала из стороны в сторону сильная рыбина. Вскоре она показалась и забилась на поверхности. Это был окунь за полкило…

– Ура-а!.. Окунек попался!.. А ты говорил нет крупной рыбы! – запрыгал на песке Ванька.

– Белого-то крупняка ни одного не поймали, – осаживаю сына, но и сам повеселел. А то уже тоска мутная легла на сердце от вида мертвой воды.

А «белый крупняк» тут все же водится, несмотря на жлобское вмешательство человека. Ясно, что места ниже, у Сабанаково и Маркитана еще богаты рыбой, поскольку туда труднее добраться, но и рядом со Старожильском случается зацепить матерого золотого леща, как и выпало мне в следующий мой приезд сюда. Но ловил я сорожку, густеру и лещей с лодки на «кольцовку», привязавшись к дереву над ямой, в перекрестье двух речных струй.

Наверное, еще не раз предстоит открывать для себя по-новому эти места, вновь и вновь возвращаясь к золотистым плесам и чистой воде Большой Кокшаги…

Как мы осваивали джиг