Багорт (Книга 1)

Точки начали вырисовываться в силуэты, и скоро Дея уже могла разглядеть изящных, тонконогих лошадей такого же лимонного цвета, как и река, у которой они паслись. Некоторые особо крупные были в серое яблоко с гривой желтого оттенка.

— Те, что покрупней — жеребцы, — пояснил Ян, — они только на закате такие красивые, днем они белые, а река, ничем не отличается от Невы. Но как только солнце начинает садиться, она окрашивается в его золото и кони вместе с ней.

Картина действительно была на редкость удивительная. Яркий блеск реки в закатном солнце и великолепные скакуны, задирающие свои головы с развивающимися на ветру гривами, они дружно били копытами, как бы приветствуя летунов.

— А что за необычное захоронение на том берегу? — спросила Дея, заметив странные очертания теней с другой стороны реки.

— Какое еще захоронение? — удивился Ян.

— Да вот же на другом берегу, — пояснила Дея, указывая рукой на пустое поле.

— Но там ничего нет! Там и стада — то не пасутся никогда.

Небольшое поле, поросшее чертополохом и полынью, за рекой оказалось довольно унылым, наверное, потому что было ничем не примечательно и упиралось во вполне себе обычный, чахлый лесок. Он казался таким же безжизненным и пустым, как и само поле. Но не для Деи. Она видела, как в зарослях трепещут и колышутся на ветру жуткие, призрачные могильные плиты, окружающие такой же зловещий полупрозрачный склеп. А в лес уходила почти разрушенная колоннада с кое-где сохранившимися капителями.

— Я бы тоже не стала пастись на кладбище, будь я кобылой, особенно такой как эти, — отвечала она, завороженно глядя в сторону склепа.

— Если там и есть какие-то захоронения, то они видны лишь тебе, — глухим голосом протянул Ян.

— Спроси у Маюн, она-то уж должна знать, что это.

Ян склонился к птице, и они заурлыкали на ее птичьем языке. Деи показалось, что разговор их становился тревожным. И вот Маюн резко развернулась и, стремительно набрав высоту, понесла друзей прочь от этого места.

Дея поняла, что это недобрый знак — ее видение чем-то встревожило Страж-птицу.

Всю обратную дорогу они летели молча.

***

В замок вернулись довольно быстро: Маюн не кружила над полями и почти не снижалась, так что Синий лес превратился в темное пятно, а озеро лишь сверкнуло маленькой точкой. Она неслась стрелой к глыбе замка, светившегося белизной на фоне уже потемневшего неба. Только однажды она замедлила полет, когда их окружила стайка крошечных птичек, щебетавших на все лады. Маюн что-то коротко им проклекотала, и они стремительно помчались вперед, опережая их.

Приземлившись на том же месте, откуда они начали свое путешествие, друзья прислушались. Неподалеку раздавались торопливые шаги.

— Это должно быть Вайес, а с ним, наверное, лекарь, — пояснил Ян, уловив настороженное выражение на лице Деи. — Маюн послала гонцов в замок, чтобы они передали Вайесу ее просьбу подняться.

Шаги тем временем приближались, и вот в проеме показался глава Мрамгора, а за ним и лекарь.

— Добрый вечер, мои дорогие, — чуть запыхавшимся голосом поприветствовал всех Вайес, лекарь только кивнул. — Прими мои поздравления, Ян! — Верховный Хранитель протянул к нему обе руки и заключил в них внушительных размеров пятерню Яна, легонько тряхнув ее. — Маюн избавила тебя от рассказа о самом себе. Поздравляю, поздравляю, мой дорогой друг, церемония посвящения в Сагорты будет назначена на следующий месяц.

— Я… я… — начал было ошарашенный Ян, но лекарь остановил его.

— Все, что необходимо Маюн нам уже сообщила. Она утверждает, что проверила тебя по всем пунктам и у нее не осталось никаких сомнений. Тебе, конечно, еще очень и очень многому предстоит научиться, но главное, что в твоих жилах течет кровь Сагорта, Маюн в этом абсолютно убеждена. Ты настоящий дар для Багорта! Сагорт Тоил уже совсем стар и ему тяжело подниматься в башню, не говоря уже о том, чтобы летать. Его сын погиб, а дочь не унаследовала гена. Сама Хора послала нам тебя! — и лекарь тоже принялся судорожно трясти руку Яна, от чего тот сильно смутился. От Гория, всегда такого сдержанного и даже, пожалуй, суховатого, он не ожидал такой реакции.

— Но есть и еще одна новость, не столь радостная, верно? Что так встревожило тебя? — обратился Вайес к Маюн.

Птица легонько ткнула замечтавшегося Яна и тот, очнувшись от грез, стал поспешно переводить.

— Маюн показалось важным, что Дея может видеть то, что видеть не полагается, — расшифровывал Ян птичье урлыканье. — Она узрела на лимонной реке захоронения древних Ведов.

— В самом деле? — Вайес развернулся к Деи и, склонив голову на бок, вопросительно уставился на нее.

— Да, — ответила она.

— Интересно… — протянул он и, уперев тонкие пальцы в подбородок, принялся медленно расхаживать взад и вперед. — У тебя есть соображения на этот счет? — обратился он к Маюн.

— У меня может быть только одно соображение, — перевел Ян, — у нее в крови магия. И не только лесная.

— Странно, весьма странно. Не думаешь ли ты, что она может быть Ведуньей?!